Валерий ЛЕВЯТОВ Как я пришел к Богу (Писатель — о себе) Ко мне подходит поговорка: „Был Савлом, а стал Павлом", потому что воспитанный родителями, идейными коммунистами, я не был, как большинство моих сверстников, равнодушен к религии — я ее ненавидел. <...> Я мечтал о том времени, когда умрет последняя верующая старушка и последняя церковь будет закрыта. <...> Не надо дожидаться смерти последней верующей старушки, а просто закрыть — и все. <...> Мои родители из самых добрых побуждений зло со мной пошутили, но в конечном счете все это обернулось добром, привело меня к Богу. <...> Они из самых добрых побуждений, как и наша литература, выдавали желаемое за действительное. <...> Они считали, что правда может плохо повлиять на еще не сформировавшееся мировоззрение ребенка. <...> Они внушали мне, что конечная цель, к которой они стремились: „Человек человеСведения об авторе и его рассказы см. в „Гранях" №№94 и 95. <...> За редким исключением все люди у нас хорошие, сознательные и больше думают об общественном, чем о личном. <...> В детских книжках я читал о тимуровцах, которые помогают старикам и больным, об учителях, вся жизнь которых занята детьми, и тоже ничего этого не нашел. <...> Они (родители и писатели) надели мне на глаза розовые очки, и когда я их снял, глазам стало больно. <...> „Но череда несоответствий могла к безверью привести", — пишет Евтушенко. <...> Не случайно среди людей моего поколения, тех, кому в 1956 году было шестнадцать-семнадцать лет, так много „лишних". <...> К счастью, меня разочарование в одной вере привело к другой. <...> Пока же,вдевять-десять лет, я только натыкался на углы и получал шишки. <...> Понятие о различии национальностей было у меня сильно ослаблено. <...> Когда я пришел домой и рассказал родителям, что меня назвали каким-то непонятным словом и не стали со мной играть, родители мне объяснили, что этим словом с тюрьме народов называли евреев, что мой отец действительно еврей, но что теперь это не имеет никакого значения. <...> Просто, наверное, у этих ребят, которые меня <...>