Виктор НЕКИПЕЛОВ Виктор Некипелов в свое время окончил фармацевтический институт, потом — литературный, однако в те годы, когда он не сидит в тюрьме, лагере или психушке, работает как фармацевт, и даже мысль о том, чтобы опубликовать стихи в каком-либо советском журнале, не приходит ему в голову. <...> И если, с точки зрения чисто поэтической, такая манера бедней, чем у других поэтов, пользующихся всеми поэтическими возможностями, у этой реалистичности есть несомненное достоинство — та простота стиховой речи, которая доступна всем. <...> Галича, который отзывается о них так: «Поэзия для Некипелова — не забава, это способ противостоять насилию, лжи, бедам в самых жесточайших условиях — психушки, тюрьмы, лагеря — оставаться человеком». <...> Обтекаемый, ловкий, скользящий, уходящий огромным обмылком из рук полированный ящик — урчащий пустой, ненасытной утробой, узколобый, как ящер, — одноглазый зловещий паук на кривых, разбежавшихся ножках. <...> Ведь не кенарь в раскрашенной клетке, не щегол заводной, не гармошка — многоножка, Франкенштейн издряхлевшего века, — приклеившись, прямо из мозга, понемножку, по капельке высосет мысли, обескровит, обманет, изменит, начинит пустою, изношенной скукой, послушною ленью и вязкой изжеванной сказкой, — коварный вампир. <...> Ладонью ладонь потирает, садится-вздыхает-гордится, крутит ручку и верит, что он — управляет, что он — чародей и шарманщик. <...> И не видит, как тот, притворившийся мертвым, урчащий блистающим брюхом, литой государственный ящик — в темноте, за спиной, выбирает 98 ГРАНИ местечко за ухом — понежнее, потоньше, послаще, чтоб приникнуть неслышно, обвиться, и щупальцем тонким, невидимым, намертво впиться. <...> Будто взвод привидений, размыты туманом и тусклы, — По холодным подушкам ползут наши сны по-пластунски. <...> Мы, должно быть, больны, мы, наверно, безмерно устали, Если Синие Птицы над нами кружить перестали. <...> Но приходит пора, и случается дивное диво — Содрогается мозг от цветного <...>