Н а 11-ой верст е Варвара Дмитриевна Розанова читала мой «Пруд» пять раз, «и ничего не понимаю», -— она говорила со скорбью; она искренно хотела помочь мне. <...> Василии Васильевич Розанов о «Пруде» слышал из разговоров —• всюду говорили и все •против; из моих сверстников, как и я, начинавших, Иванов-Разумник — в Петербурге, а Андрей Белый — в Москве, по-разному, но оба возмущались; за меня наперечет: Лев Шестов, Дягилев, Философов, Сомов, Бакст, Блок и С. В. Лурье. <...> И не было газеты, где б меня не выругали, и письма. <...> В. В. Розанов не менее Варвары' Дмитриевны сокрушался, глядя на наш пропад. <...> А всякий раз, как станет он надевать калоши итти в «Новое Время», Варвара Дмитриевна повтоФорляа моей повести «шшкоыченньпй рассказ». <...> Пример у Гоголл '«Иван Федорович Шпонька и его тетушка». <...> Тут Розанов помянул Серафиму Павловну, и о Наташе, и археологию: Буренин сдался. <...> Б одном разносном буренинском фельетоне я прочитаю о себе и о «Пруде» — несколько строчек, но вразумительных: Буренин выражал свое искреннейшее удивление, что автор «Пруда» еще не на «Одиннадцатой версте», в чем он был уверен, а живет в Петербурге. <...> Посылали меня к Руманову на Морскую — А. В. Руманов, заведующий петербургским отделением «Русского Слова», принимал с восьми утра в постели. <...> Перед Румановым в те годы заискивали и лебезили, таклгх посетителей, как я, бывали сотни, не было возможности подумать, и только письмо В. В. Розанова, но я был ни к чему для «Русского Слова» и все эти рукописи мои зря. <...> . Дело с переписью простое, но каждый раз я выходил к собакам не без трепета. <...> Серафима Павловна через В. В. Розанова устроилась в гимназии Минцлова: начальница — жена Сергея Рудольфовича. <...> Легким шариком катился мне навстречу, я издалека узнаю: Сомов. <...> А. И. Сомов долго не решался: будут руками трогать, не повредили ли б — и вот, наконец, согласился: Статуэтка «торжественно» (так выговаривалось у А. И. Сомова) перенесена была из Эрмитажа на Екатерингофский проспект. <...> А кому <...>