Иван Алексеевич Бунин
ТРЕТИЙ КЛАСС
Оригинал здесь: Электронная библиотека Яблучанского.
Глупец тот, кто воображает, что он имеет полное право и возможность ездить когда ему угодно в
этом классе!
Вот Цейлон, Коломбо, март 1911 года.
Утро, всего восьмой час.
Но зной уже адский, он густ и неподвижен, как перед той страшной грозой, которой, должно
быть, начался потоп.
Весь в белом и в белом шлеме, сижу в раскаленной лакированной колясочке, в маленькой
двуколке, в тонких оглоблях которой ровно и крупно, слегка подавшись вперед, мчится высокий и
черный, весь блистающий своей могучей великолепной наготой тамил.
Еду на вокзал, чтобы отправиться - ну, скажем, в Анарадхапуру.
И вот впереди уже площадь, пустая, белая, ослепительная, а за нею еще более ослепительное
белое здание вокзала, - оно почти страшно своей белизной на белесом от зноя небе. Среди всей этой
белизны и белого солнечного пламени черное тело и длинные черные волосы тамила режут глаз.
В здании вокзала легче, всюду веет теплый сквозняк.
Сняв шлем, вытираю мокрый ледяной лоб, кость которого так ощутительна при поте, и спешу к
выходу на платформу. Высокий и тяжелый, с белыми крышами и навесами над окнами, поезд уже готов.
Спешу к будочке кассира, вынимаю на ходу ровно столько монет, сколько требуется на проезд до
Анарадхапуры в третьем классе, и стучу ими перед выглядывающим из будки англичанином:
- Third class, Anaradhapura! Третий класс, Анарадхапура!
- First class? Первый класс? - спрашивает англичанин.
- No, third class! - кричу я.
- Yes, first class! - кричит англичанин, выкидывая мне билет первого класса.
И тогда я прихожу в ярость и начинаю кричать приблизительно так:
- Слушайте, мне это осточертело! Я хочу видеть все особенности страны, всю ее жизнь, всех ее
обитателей, вплоть до самых "презренных" как вы любите выражаться цветных людях, которые, конечно,
не могут да и не смеют ездить в первых классах. Но всякий раз, как я хочу сесть в третий класс,
начинается борьба с кассиром! Я твердо и ясно требую третий класс, однако, пользуясь созвучием слов,
меня всякий раз перебивают, дурачат: "Вы хотите сказать, первый класс?" Я кричу да нет, третий! Но
мне все-таки выкидывают билет первого класса. Я швыряю его назад - и тогда кассир вне себя от
негодования и удивления, что белый человек одержим низким и безумным желанием сидеть рядом с
цветным, начинает тоже кричать, пугает меня насекомыми, которых я могу набраться от цветных,
главное же, наставляет меня в том, что никто, решительно никто из белых не ездит в третьем классе, что
это не принято, неприлично, возмутительно!
И я твердо заключаю:
- Одним словом, извольте сию же минуту дать мне то, что я требую!
В конце концов кассир сдается: пораженный моей яростью, он на мгновение каменеет и вдруг
решительно швыряет мне билет третьего класса.
Торжествуя, водворяюсь я в вагоне и жду спутников, этих самых "презренных" цветных. Но что
за черт - их нет и нет! По платформе, мимо моего купе, несется непрерывный сухой шорох босых
бегущих ног.
Но почему же несется он все мимо, все дальше куда-то?
А, понимаю: это их пугает мой шлем, белый шлем белого человека!
И я снимаю шлем, прижимаюсь в угол, снова жду - снова напрасно.
- Теперь-то почему же никого нет? - думаю я. - Ведь теперь они меня не видят?
И я вскакиваю с места, высовываюсь в окно, чтобы понять, в чем дело, - и дело объясняется
тотчас же и очень просто: на моем купе крупно написано мелом, что оно - занято! Едва я успел войти в
него, как на нем написали: занято! Настоял, мол, на своем, вырвал билет третьего класса, так вот же тебе
- сиди, идиот.
И несется, несется поезд в бездне ослепительного зноя, льющегося с неба на эту радостную,
райскую землю, и четко отдается татаканье колес от цветущих лесных дебрей, без конца летящих назад,
Стр.1