ДОПРОС СВИДЕТЕЛЬНИЦЫ ДОКУКИНОЙ Прокурор: Докукина: Прокурор: Докукина: Как вы знаете Синявского? <...> Прокурор; Синявский никогда не обращался к вам с просьбой о хранении рукописей? <...> Он однажды принес некоторые бумаги и просил, чтобы они остались у меня. <...> Судья: Вы знаете, почему он к вам обратился с такой просьбой? <...> Вам не показалось это странным; что человек имеющий квартиру в Москве, в )центре города, вдруг просит вас хранить у себя его рукописи? <...> Я считала, что это его личные бумаги, которые он не хочет, чтобы видел кто-нибудь, чтобы домашние видели. <...> Судья: Вы никогда не интересовались, что там такое в этих бумагах? <...> Судья: Как эти бумаги оказались на даче у вашей подруги? <...> Докукина: После ареста Синявского я отвезла их на дачу, где жила, и сожгла их. <...> Может быть, там было чтонибудь весьма патриотическое, что могло помочь Синявскому. <...> Судья: Но вы прочли их перед тем, как сжечь? <...> Мне показалось, что там то ли конспекты произведений советской литературы, ну вот я увидела, что там о социалистическом реализ № 62 ГРАН И 87 ме написано, какие-то личные записи. <...> Это были личные записи, и я не могла их смотреть. <...> Вы же культурный человек, и не может быть, чтобы вы, прочтя один абзац, не заинтересовались, что ж е дальше. <...> Докукина: Ну я уже сказала, что я немного там прочла, просмотрела. <...> Если бы даже было доказано, какие там были бумаги, я не могу это подтвердить, не могу это утверждать, потому что они были без имени автора. <...> Я прочла один рассказ из тех, которые там были, рассказ «Пхенц». <...> Его взгляды на литературу, насколько я их знаю. <...> Ну, он любил в литературе то, что общепризнанно как самое лучшее. <...> Он никогда не высказывал ни контрреволюционных, ни просто резких взглядов. <...> Все, что он говорил, было нормальной реакцией обычного человека нашего круга. <...> О религиозных взглядах Синявского я не берусь судить. <...> На предварительном следствии в ответ на вопрос, который <...>