Насколько намерения создателей Москвы были метафизичны и мистичны, настолько метафизику, мистику города изучает наука. <...> Например, знаменитые Шествия на осляти через Красную площадь в Вербное воскресенье уподобляли Кремль и Китайгород сторонам Иерусалима. <...> Но есть и метафизика ненамеренного, действие Промысла в городе. <...> В итоге получается, что метафизика города – это сумма двух метафизик: намеренной и ненамеренной. <...> Поэтому метафизическое краеведение неизбежно оказывается не только научным, но и литературным. <...> - Ч – Для каждого места в Москве, для любого творца столицы Вы находите ключевое слово: один – новый Рюрик, другой – Китоврас (легендарный кентавр. <...> – Если говорить о персонажах, а не о местах, то Вы имеете в виду архетип, или тайное имя. <...> Оно открывается не для каждой судьбы и не для каждого монумента. <...> Хотя, казалось бы, чтобы расслышать тайное имя, нужны лишь некоторая культурная память и специфическая зоркость, «заточенность» зрения. <...> Но если есть сугубая бессмыслица, – не указание ли это на сугубый смысл? <...> Рахматуллина После вручения ´Большой книгиª пресса особенно заговорила об одном из лауреатов с Рустаме Рахматуллине (р. <...> 1966), краеведе, эссеисте, авторе необычного сборника эссе ´Две Москвы, или Метафизика столицыª. <...> Метафизика города – это сумма двух метафизик: намеренной и ненамеренной Если говорить об архетипах судеб, то в 700-страничной книге мне удалось расшифровать их всего несколько раз. <...> Архетип Китовраса, который Вы упомянули, чем дальше, тем больше представляется мне общим для «посвященных» архитекторов, стоящих рядом с царями. <...> Размышление на эту тему переходит из одной главы в другую, от Аристотеля Фиораванти до Константина Тона, из XV в XIX век. <...> Так, в главе «Водопоец» представлена весьма развернутая местная фабула, которая берет свое начало в посвящении церкви Николы Мокрого. <...> Это святой Николай в аспектах спасения на воде и детского спасения одновременно. <...> Церковь с таким названием <...>