Критика и публицистика л Ржевский Живое и мертвое слово (Очерк) За обедом старый профессор неожиданно пригласил меня к себе «Приходите вечерком на чашку настоящего кофе Кстати, поговорим о языке — сказал он — Книга моя подвигается» Профессор был, видимо, в хорошем настроении, что случалось редко Обычно он угрюмо и необщительно молчал, легко раздражался и слыл всюду, особенно среди наших дам, за человека «весьма и весьма нелюбезного характера» Нас с ним объединяли совместные обеды в деревенском трактирчике, а во вкусах — нелюбовь к немрцким супам и ревность к родному языку Здесь, впрочем, я был скорее диллетантом, профессор же — ученым лингвистом старой школы Вообще же я знал о нем немногое между двумя мировыми войнами жил он еще в России, занимал кафедру в одном из столичных институтов, потом попал в ссылку, после ссылки — в около-столичные «лишенцы» Лишенцем захватили его немцы, и вот очутился он в нашей деревушке немного голодал, втихомолку тосковал по родине и денно и нощно писал большой труд о русском языке советского времени Труд этот интересовал меня чрезвычайно Я поблагодарил за приглашение и сказал что буду непременно * Когда вечером по скрипучей лесенке поднялся я в чердачную комнатушку профессора, от послеобеденного его радушия не осталось и следа «Вот вы пришли, — почти ворчпиво приветствовал он меня, — а воды нет кофе, стало быть, отпадает Этакая мерзость прости Господи' » Сухой и маленький, в меховой, ползущей по швам, д>шегреике, профессор вдруг удивительно напомнил мне Плюшкина из Соколовских ит1Г]юстраций Я чуть было не ответкт по-чимиковскч, что мол, уже и ел и в кофе, следовательно, нет надобности, но удержался — Кофе пустяки, вот вы говорили, что ваша работа идет вперед Это интересно, — сказал я — Работа' — проворчал профессор, подвигая ко мне лиловую от пролитых чернил табуретку (чернила он, верно, фабриковал сам) — Попробуйте-ка тут написать чтонибудь путное, если под руками <...>