А.А.Бестужев-Марлинский
Фрегат "Надежда"
ПОСВЯЩАЕТСЯ ЕКАТЕРИНЕ ИВАНОВНЕ БУХАРИНОЙ
В начале бе слово.
КНЯГИНЯ ВЕРА *** К СВОЕЙ РОДСТВЕННИЦЕ В МОСКВУ
О, как сердита я на тетушку Москву, что ты не со мной теперь, мой
ангельчик Софья! Мне столько, столько надо рассказать тебе... а писать,
право, нечего. Я так много прожила, столь многому навиделась в эту
неделю!.. Я так пышно скучала, так
радовалась, что ты бы сочла меня за отаитянку на парижском бале. И поверишь
ли: я уж испытала, та cherie [Моя
рассеянно грустила, так неистово
дорогая (фр.)], что удивление -
прескучная вещь и что новость приторнее ананасов. Двор и свет так закружили
меня, что я могу выслушать самую безвкусную нелепость не поморщась, увидать
прелестнейшую картину без улыбки. Но петергофский праздник,
но сам
Петергоф - о, это исключение, это жемчужина исключений!.. У меня еще до сих
пор рябит в глазах и в уме, звенит в ушах от грома пушек, от кликов народа,
от шума фонтанов и волн, рассыпающихся звуками о берега. Внимательно мы
слушали, жадно, бывало, поглощали мы описание петергофских чудес с тобою;
но когда я их увидела наяву, они поглотили меня, я забыла все, даже тебя,
мой ангельчик! Я летала в небо вместе с водометом, падала вниз пуховою
пеною, расстилалась благоуханною тенью по аллеям, дышащим думою, играла
солнечным лучом с яхонтовыми волнами взморья. Это был день, - но что за
ночь его увенчала!.. Залюбоваться надо было, как постепенно загоралась
иллюминация: казалось, огненный перст чертил пышные узоры на черном
покрывале ночи. Они раскидывались цветами, катились колесом, вились змеей,
свивались, росли, - и вот весь сад вспыхнул!.. Ты бы сказала: солнце упало
на землю и, прокатись, рассыпалось в искры... Пламенные вязи обняли
деревья, перекинулись цветными сводами чрез дороги,
охватили пруды
звездистыми венками; фонтаны брызнули как вулканы, горы растаяли золотом.
Каналы и бассейны жадно упивались отблесками, перенимали узоры, двоили их
и, наконец, потекли пожаром. Ропот народа, сливаясь с шумом падающих вод и
тихо выблемых дубрав, оживлял эту величавую картину своею дивною
гармоникою... то был голос волшебника, то была песня сирены. Часу в
одиннадцатом ночи весь Олимп спустился на землю.
Длинные колесницы
понеслись по саду, и, право, блестящие дамы двора, которые унизывали их,
подобно ниткам жемчужным, могли издали показаться мечтой поэта, - так
блестящи и воздушны были они... не исключая и меня. На мне тогда было
глазетовое платье, которое, не знаю, право, почему, называется при дворе
русским, испод белый атласный с золотом... Что за фасон, что, за шитье,
Софьюшка, - хоть на колени стать перед ним! Новый берет с райскою птичкою
(мне подарил его вчера муж мой) очень шел ко мне, и если б я не верила
зеркалам, то одобрительный около меня ропот мужчин мог бы убедить самого
Фому неверующего, что твоя кузина очень недурна. Но ты ждешь, верно,
описания петергофского маскарада, m'amie? [Мой друг (фр.)] Боже мой! да
откуда я возьму памяти или порядка!.. В голове моей образы толкутся будто
мошки... Генеральские звезды гонят с неба звезды неба, учтивые рыбы
Марлийского пруда пародируют вместе с гвардейскими болтунами, которым пе
худо бы взять у первых несколько уроков скромности, и я не могу вспомнить
камер-юикера, чуть не плачущего над
разбитым лорнетом, чтобы мне не
представился Самисон, раздирающий льва. Статуи Аполлона Бельведерского и
Актеона танцуют передо мной польский с графинею Зизи или княжною Биби... и
я, право, боюсь, что начну рассказывать тебе про комплименты князя Этьеня,
а заключу грибом, точащим воду [В Петергофе есть беседка в виде гриба,
которая нежданно обливает водой. (Примеч. автора.)].
Впрочем, все говорят, что маскарад был из самых блистательных, то есть
давно не было истрачено такого множества румян и блесток, свечей и
любезности. Твой дядюшка, le cher homme [Милый человек (фр.)], навешал на
себя столько украшений, что насмешники уверяли, будто он готовится к
художественной выставке, а дородную москвитянку нашу, княгиню Z., за
огромный шлейф ее, сравняли с зловещею кометой, и совершенно даром: она так
ловко носила хвост свой, как лисица. Ты помнишь, я думаю, высокого
адъютанта, который смешил нас прошлую зиму своими наборными фразами,
пахнущими юфтью Буаста?.. Eh bien, Sophie [Так вот, Софья (фр.)], про него
Стр.1