В. Г. Белинский
Русский театр в Петербурге. Ломоносов, или Жизнь и поэзия... соч. Н. А. Полевого
Белинский В. Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах.
Т. 5. Статьи, рецензии и заметки, апрель 1842 -- ноябрь 1843.
Редактор тома М. Я. Поляков. Подготовка текста В. Э. Бограда. Статья С. И. Машинского.
Примечания Г. Г. Елизаветиной.
М., "Художественная литература", 1979.
OCR Бычков М. Н.
РУССКИЙ ТЕАТР В ПЕТЕРБУРГЕ
ЛОМОНОСОВ, ИЛИ ЖИЗНЬ И ПОЭЗИЯ. ДРАМАТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ В ПЯТИ ДЕЙСТВИЯХ, В
ПРОЗЕ И СТИХАХ, СОЧ. Н. А. ПОЛЕВОГО
Действие первое: Рыбак; действие второе: Поэт; действие третие: Цепи жизни; действие четвертое:
Поэт и люди; действие пятое: Великий человек.
Г-н Полевой и г. Ободовский завладели сценою Александрийского театра, вниманием и восторгом
его публики. И если нельзя не завидовать лаврам сих достойных драматургов, то нельзя не завидовать и
счастию публики Александрийского театра: она счастливее и английской публики, которая имела одного
только Шекспира, и германской, которая имела одного только Шиллера: она, в лице гг. Полевого и
Ободовского, имеет вдруг и Шекспира и Шиллера! Г-н Полевой -- это Шекспир публики
Александрийского театра; г. Ободовский -- это ее Шиллер. Первый отличается разнообразием своего
гения и глубоким знанием сердца человеческого; второй -- избытком лирического чувства, которое так и
хлещет у него через край потоком огнедышащей лавы. Там, где у г. Полевого не хватает гения или
оказывается недостаток в сердцеведении, он обыкновенно прибегает к балетным сценам и, под звуки
жалобно-протяжной музыки, устроивает патетические сцены расставания нежных детей с дражайшими
родителями или верного супруга с обожаемою супругою. Там, где у г. Ободовского иссякает на минуту
самородный источник бурно-пламенного чувства, он прибегает к пляске, заставляя героя (а иногда и
героиню) патетически-патриотической драмы отхватывать в присядку какой-нибудь национальный танец.
Обвиняют г. Ободовского в подражании г. Полевому; но ведь и Шиллер подражал Шекспиру! Обвиняют
г. Полевого в похищениях у Шекспира,Шиллера, Гете, Мольера, Гюго, Дюма и прочих; но это не только
не похищения -- даже не заимствования; известно, что Шекспир брал свое, где ни находил его:1 то же
делает и г. Полевой в качестве Шекспира Александринского театра. Г-н Полевой пишет и драмы, и
комедии, и водевили; Шекспир писал только драмы и комедии: стало быть, гений г. Полевого еще
разнообразнее, чем гений Шекспира.Шиллер писал одни драмы и не писал комедий: г. Ободовский тоже
пишет одни драмы и не пишет комедий. Г-н Полевой начал свое драматическое поприще подражанием
"Гамлету" Шекспира; г. Ободовский начал свое драматическое поприще переводом "Дона Карлоса"
Шиллера. Подобно Шекспиру, г. Полевой начал свое драматическое поприще уже в летах зрелого
мужества, а до тех пор, подобно Шекспиру, с успехом упражнялся в разных родах искусства,
свойственных незрелой юности, и, подобно Шекспиру, начал свое литературное поприще несколькими
лирическими пьесами, о которых в свое время известил российскую публику г. Свиньин2. Г-н
Ободовский, подобно Шиллеру, начал свое драматическое поприще в лета пылкой юности. Нам возразят,
может быть, что Шекспир не прибегал к балетным сценам, и Шиллер не заставлял плясать своих героев:
так; но ведь нельзя же ни в чем найти совершенного сходства; притом же балетные сцены и пляски можно
отнести скорее к усовершенствованию новейшего драматического искусства на сцене Александринского
театра, чем к недостаткам его. После Шекспира и Шиллера драматическое искусство должно же было
подвинуться вперед,-- и оно подвинулось: в драмах г. Полевого -- с приличною важностию менуэтной
выступки, а в драмах г. Ободовского -- с дробною быстротою малороссийского трепака,-- в чем, сверх
того, выразились и степенные лета первого сочинителя и порывистая юность второго. Что же касается до
Стр.1