Ужас «Многие думают, будто непременные спутники ужаса — тьма, одиночество и безмолвие. <...> Я познал чудовищный ужас средь бела дня, при ярком свете, в забитом людьми банальном дешевом пансионе, расположенном в самом центре огромного шумного города; я испытал немыслимый страх, несмотря на то что рядом со мною находились хозяйка этих меблированных комнат и двое крепких парней». <...> Это из рассказа Лавкрафта «Холод», прочитанного мной когда-то в юности; разумеется, цитата отнюдь не врезалась мне в память — сейчас я просто отыскал ее заново. <...> Вообще, на мой взгляд, единственное ужасное, что есть в творчестве Лавкрафта, — это его литературный стиль. <...> Неуклюжие, занудные повествования, пестрящие эпитетами типа «немыслимо кошмарный» и откровенными признаниями «я не в силах это описать»; развязка историй, если она вообще есть, становится очевидной задолго до финала, а герои производят впечатление истеричных психопатов — и данный рассказ не исключение. <...> Я вспомнил его лишь потому, что хочу рассказать о самом большом ужасе, который довелось пережить мне. <...> Свой кошмар я пережил в обстоятельствах, довольнотаки отличных от упомянутых в лавкрафтовском рассказе, но тоже не слишком похожих на стандартный антураж ужастика. <...> Рядом со мной был лишь один человек — мой старый университетский приятель Женька Ковалев, с которым мы накануне впервые увиделись после не то шести-, не то семилетнего перерыва. <...> Гора Олимп, как вам, вероятно, известно, представляет собой гигантский кратер потухшего вулкана; ее диаметр у основания достигает почти шестисот километров, а самая высокая точка обода кратера вздымается на двадцать четыре километра над окружающими равнинами. <...> Но мы, конечно, находились не на этой неприветливой скале, а внутри кратера, почти шестью километрами ниже, на ровном плато, образованном застывшими миллионы лет назад вулканическими породами. <...> Так что, строго говоря, это была не совсем вершина; тем не менее восемнадцать <...>