Удушливое марево застилало улицу, скрывая площадь от подслеповатых глаз ближайших домов. <...> Они спокойно себе тикали, отмеряя несуществующее время, и этот мелкий быстрый звук, бесконечно одинокий в бело-желтом мареве тумана, показался колокольным перезвоном — таким тяжелым и страшным, что захотелось сорвать часы с руки, бросить на мостовую и придавить ногой, как мерзкое вредное насекомое. <...> А главное — эти часы подарила ему Ханна на золотую свадьбу. <...> Следом за табачной крошкой исчезла и тягучая желтоватая слюна его плевка. <...> Широкая прозрачная дверь с безмолвной готовностью растворилась в воздухе. <...> Под потолком большого округлого зала, вдоль стены которого тянулась пластиковая панель под красное дерево, поделенная на множество секций, засветился черный экран с зелеными буквами: «М-р Сэмюэл Бекхайм, оператор № 4». <...> Мелодичный томно-задушевный женский голос тут же озвучил: «Мистер Сэмюэл Бекхайм, вы можете подойти к секции номер четыре. <...> » В этот голос можно было влюбиться с первого прослушивания, если не знать, что он синтезирован. <...> Над секцией номер четыре призывно замигало зеленой строкой табло с его фамилией. <...> — Добрый день, мистер Бекхайм! — прекрасно модулированным голосом приветствовала его очаровательная барышня в отделении номер четыре. <...> — Мы очень рады, что вы пришли к нам, и сделаем все от нас зависящее, чтобы помочь старейшему жителю Земли. <...> Прежних, которых делали еще лет двадцать тому назад, он, при определенном внимании и если не забыл надеть старенькие очки, еще может отличить. <...> — Что привело вас в концерн «Пелмакс Лайф Энерджи»? — спросила барышня, после того как выдвинувшееся из стойки кресло усадило на себя Сэмюэла Бекхайма и подняло его на нужную высоту. <...> — Закон пять-пять-восемь-бэ о политкорректности в межличностных отношениях запрещает задавать подобные вопросы, сэр, — произнесла барышня, подпустив в голос чуть-чуть строгости: старейшему жителю Земли позволено многое. <...> — Да-да, — кивнул <...>