В. Г. Белинский
Хмельницкие, или присоединение Малороссии
Белинский В. Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах.
Т. 1. Статьи, рецензии и заметки 1834--1836. Дмитрий Калинин.
Вступит. статья к собр. соч. Н. К. Гея.
Статья и примеч. к первому тому Ю. В. Манна.
Подготовка текста В. Э. Бограда.
М., "Художественная литература", 1976
OCR Бычков М. Н.
ХМЕЛЬНИЦКИЕ, ИЛИ ПРИСОЕДИНЕНИЕ МАЛОРОССИИ. Исторический роман XVII века.
Соч. П. Голоты. Москва, в типографии Лазаревых Института восточных языков. 1834. Три части: I - 180;
II - 179; III -209. (12). С портретом Хмельницкого.
Автор сего, будто бы "исторического романа XVII века", описывая, в третьей и последней части
оного, обручение одного из своих героев, Тимофея Хмельницкого, сына знаменитого Зиновия,
прозванного Богданом, с молдавскою княжною, прекрасною Розандою, говорит тако: "Приятно бы было
оканчивать романы подобным благополучием (?!), где (??) порок наказывается, а добродетель
торжествует, где (??) слава и геройство доставляют блаженство и в этой скучной жизни; но человек
предполагает, а бог располагает". Не правда ли, что подобные понятия и чувствования делают большую
честь сердцу автора? Подумаешь, что читаешь тираду из "Дамского журнала"; 1 но всемогущее время, в
быстром полете, коснулось своим крылом и г. Голоты, и потому он продолжает тако: "Следуя истории, я
с прискорбием должен придержаться истины и тем огорчить, может быть, хотя одно чувствительное
сердце". Повторяю: все это так прекрасно и вместе так обыкновенно, что эти слова, как и весь роман,
можно б совсем оставить без внимания; но следующие за ними строки удивляют своею наивностию и
невольно останавливают на себе внимание рецензента: "Может быть, многие воскликнут: "Помилуйте, г.
Голота, вы дарите (?!) нас уже третьим романом подобного почти окончания!" Что это такое? Дерзкое
самохвальство со стороны автора или его смешное заблуждение насчет своего дарования и своей
литературной значительности?.. В том и другом случае я, нижеподписавшийся, долгом почитаю
предложить ему, со всею вежливостию, два следующих вопроса:
Милостивый государь, г. Голота, к чему такие странные претензии! Поверьте, что они смешны и
забавны даже и у таких писателей, которые далеко ушли от вас. Потом, с чего вы вздумали сделать
несбыточное предположение, чтобы кто-нибудь из читателей мог дочитаться, без крайней
необходимости, до третьей части вашего романа, и обратить к вам, г-ну Голоте, такое патетическое
воззвание? Ибо - Ваш роман - не роман, а дурной фарс, который гораздо ниже бездарных изделий многих
наших романистов.
Все ваши исторические лица искажены и изуродованы; вместо того великого Зиновия
Хмельницкого, о котором народная дума говорит:
Тилько бог святый знае,
Що Хмельницкий думае, гадае!2
вы представили в своем романе какого-то дюкре-дюменилевского героя, вроде знаменитого
Эраста Чертополохова, который действует, как сумасшедший, и объясняется надутым, риторическим
языком персонажей "Российского феатра" 3. Это произошло оттого, что у вас не было ни идей, ни
идеалов, а какие-то мертвые куклы, в которых ваша фантазия не умела вдохнуть душу живу, которых вы
видели неясно, как будто бы в смутном сне. У вас Малороссию угнетают не поляки, а какой-то
сумасшедший лях, Чаплицкий, лицо, весьма похожее на злодеев классической трагедии.
В вашем романе нет и тени Малороссии, ни в действии, ни в языке, исключая разве нескольких
малороссийских поговорок, которые вы, ни к селу ни к городу, рассадили в разных местах.
Стр.1