БАТЕНЬКОВ, Гавриил Степанович (25.III(5.IV).1793, Томск -- 29.Х(10.XI).1863, Калуга] -- поэтдекабрист.
Детство и отрочество провел в Томске. Участвовал в Отечественной войне 1812 г., был тяжело
ранен. После войны служил инженером-путейцем. Вошел в Северное общество. Ему отводилась видная
роль в предстоящей организации нового правления в случае цареубийства. После разгрома декабрьского
восстания 1825 г. был приговорен к каторжным работам, но вместо этого по не вполне ясным причинам
20 лет находился в одиночном заключении, сначала в Свартгольмской крепости (Финляндия, Аландские
острова), потом в Петропавловской. Перенес там психическую болезнь. После тюрьмы 10 лет жил на
поселении в Томске, после амнистии 1856 г.-- в Калуге и Белевском у. Тульской губ.
До ареста Б. писал шуточные стихотворения, хотя стиль "легкой" поэзии давался ему с трудом. В
Свартгольме в 1827 г. создал поэму "Одичалый" -- трагическую исповедь заживо погребенного узника,
теряющего все связи с миром. Сказавшееся в "Одичалом" отчаяние еще более усилилось в
Петропавловской крепости. Б. был близок к помешательству, самоубийству, каждую ночь ждал смерти, не
надеясь дожить до утра. В одну из таких ночей написал на стене камеры стихи: "И слез и радости
свидетель, / Тяжелый камень на пути. / Мой гроб и колыбель, прости, / Я слышу скрып могильных
петель".
Преодолевая пессимизм, Б. сочиняет "Тюремную песнь" (1828), в которой нет ни слова о тюрьме:
это размышления узника, впервые познавшего восторг,-- о мироздании, человеке, искусстве. А в
некоторых стихотворениях тюрьма даже поэтизируется: "Темницы тишина святая / Сосредоточила мой
дух". Однако душевная болезнь Б. продолжалась, временами принимая острые формы, что особенно
сказалось в "Писаниях сумасшедшего" (1845--1846): это тюремный дневник и одновременно философский
трактат, во многом недоступный пониманию. Вылечился Б. лишь на свободе. В Томске он пишет
стихотворения, посвященные родному городу, реке Томи, дружеские и любовные послания, стихотворные
отклики на события Крымской войны. Подводит итоги своего творческого пути в вольном переложении
30-й оды Горация: "Non exegi monumentum" (1856). Несколько раз начинает писать мемуары, занимается
переводами из французской историографии. В последние годы, вернувшись с поселения, пишет
философские оды, пейзажные стихотворения.
Б. оставил неоконченную драму из времен Бориса Годунова, стихотворные переложения псалмов
и молитв, заметки о литературе, в частности о "Мертвых душах" Н. В. Гоголя, переводы научных трудов и
свои собственные исследования в разных областях знания. Интересовался русскими поэтами XVIII в. (М.
В. Ломоносовым, И. Ф. Богдановичем, Г. Р. Державиным), продолжал и развивал их одописные традиции.
Из поэтов-современников Б. имел контакты с В. А. Жуковским, памяти которого посвятил стихотворение
"12 апреля 1862" (к 10-летию со дня смерти поэта), с декабристом В. Ф. Раевским, адресовавшим,, #му
дружеские послания в стихах.
Б. был склонен к филологическому экспериментаторству со стиховыми формами. В "Одичалом"
виртуозно использует внутреннюю рифмовку, в "Писаниях сумасшедшего" некоторые сбивчивые мысли
излагает ритмической прозой, создавая иллюзию скороговорки юродивого, бормочущего заговор или
заклинание; интересны опыты описания и батальных сцен (наброски-этюды на темы Крымской войны):
"Стащу стопушечные с суши / И в сто узлов пущу бежать". Хоры девушек в неоконченной драме -- опыты
фольклорной стилизации. В "Тюремной песни" Б. средствами иносказания создает волнующий
патетический пейзаж -- с ковылем, с торжественным закатом: "Светися, красная, светися / В холмах
седых, Россия-мать!" Б. смело сочетает, а иногда сталкивает разнородные стили: интонации
романтической скорби с характерно классицистическими нотами восторга, пафоса; лексика молитв,
торжественных покаяний перемешана с научными (Б.-- астроном, математик) и даже техническими
терминами: "Служить бессмертью уповаю, / Хаоса сплавливая гарь", "Страстей нечищенным
волненьем..." Примечательна упорная приверженность Б. к традиционной строфической форме -одическому
10-стишию и его различным видам. Хотя далеко не все рискованные опыты удавались поэту,
все же экспериментаторство Б. никогда не выливалось в бездушную и искусственную изощренность, не
ослабляло серьезности и трагизма (биографически мотивированного) лучших его произведений.
При жизни и многие годы после смерти Б.-поэт был известен лишь как автор "Одичалого" (опубл.
в 1859 г.), ассоциировавшегося в сознании некоторых современников с "Шильонским узником" Дж. Г.
Байрона -- В. А. Жуковского. Остальные стихотворения, поэмы, а также письма и отрывки из "Писаний
сумасшедшего" публиковались в XX в. и воспринимались как параллели-аналоги к философским
построениям Л. Шестова, к теории экзистенциализма (мотивы одиночества, отчужденности, ощущение
себя на грани жизни и смерти, обретение внутренней свободы своего "я" как следствие решающего
выбора в экстремальной ситуации), хотя исторически экзистенциализм опирался на традиции иных, более
известных своих "предшественников" XIX в. В последние годы фигура Б. привлекала также внимание
современных писателей: роман Ю. Н. Сбитнева "Частная кара", поэма П. В. Вегина "Non exegi
monumentum".
Стр.1