Константин Бальмонт
Любовь и ненависть
---------------------------------------------------------------------------Бальмонт
К. Избранное: Стихотворения. Переводы. Статьи,
М.: Правда, 1990.
OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru
---------------------------------------------------------------------------СОДЕРЖАНИЕ
ИСПАНСКИЕ
НАРОДНЫЕ ПЕСНИ
Испанец - песня
ИСПАНСКИЕ ПЕСНИ
Влюбленность
Нежности
Ревность
Признания
Сетованья
Ненависть и презрение
Серенада
Колыбельные песни
Изъяснительные замечания. Признания
ИСПАНСКИЕ НАРОДНЫЕ ПЕСНИ
ИСПАНЕЦ - ПЕСНЯ
От речи мы требуем логики, от
песни - полета. Речь есть разумное
строительство, песня есть срыв и безумие. Неуместны в речи вскрики, в песне
хороши все вопли, когда они музыкальны. Взгляните на Испанца, как на песню,
- вам все будет понятно в его нраве и в его фантастической истории. У
Испанца одна только логика - логика чувства, у него одно лишь построение -
план войны, которая все разрушает, он весь в порыве, в безумьи хотенья.
Взглянуть, пожелать, побежать, схватить. Отметить чужое как свое. Завладев,
разметать, и остаться, как прежде, вольным и нищим. Один лирический взмах.
Испанский язык - самый певучий и красочный из всех европейских языков.
Змеино-вкрадчив и внезапно-мужественен. Женски лукав и рыцарски прям.
Сладок, как скрипка и флейта, вдруг в нем бой барабанов. Влюбит - и стрелы
пускает отравленные. Поцелует - и острым взмахнет лезвием. Такие есть в
Мексике цветы, - к ним нельзя прикоснуться, не обрезавшись и не исколовшись.
В испанском языке есть вся напевность нежной итальянской речи, но еще
в нем чувствуется жгучий ветер, прилетевший из Африки, дикий порыв арабской
стремительности, мешающий ему стать изнеженным и вечно напоминающий о
битвах. В нем есть также дуновения древнейших иберийских влияний, уводящие
нас вовсе от наших дней - к алым зорям и расцветам Атлантиды.
Испанец не похож на европейца. В нем есть что-то, что делает его
совершенно иным. Глаза, которые видят, руки, которые берут, воистину берут.
Во всем цельность и непосредственность прикосновения. Он душой осязает, как
мы осязаем телом. Словами целует. Плывет в пустынных морях испанский
корабль, видят матросы остров, женские лица на нем, а где же мужчины? Их
нет, и испанец со смехом и детски дивуясь воскликнул: "Mujeres!" "Женщины!"
Кажется, что в том, чтоб так воскликнуть? Ничего, и что-то. Ибо вот прошли
столетия, а остров этот так и зовется "Женщины", женским остался он
островом.
Испанцы на нас не похожи. Мне
вспоминается одно из моих путевых
впечатлений.
В зимний день, в конце января, я уезжал из Гамбурга в Мексику на
большом океанском корабле "Принц Иоахим", общества "Hamburg-Amerika-Linie".
Публика была ультра-европейская. Немцы, еще немцы и еще немцы. Итальянский
авантюрист, французский коммерсант с острова Кубы, несколько англичанок с
младенцами, воцарившихся на корабль решительно и импозантно, ибо ведь Англия
- царица морей, и двое недовольных русских, из которых один - я. Недовольны
же мы были потому, что, в русской наивности, думали - как сядем на корабль,
Стр.1