Максим Алексеевич Антонович
Несколько слов о Николае Алексеевиче Некрасове
Критика 70-х гг. XIX века / Сост., вступит. ст., преамбулы и примеч. С. Ф. Дмитренко.-- М.: ООО
"Издательство "Олимп"": "Издательство "АСТ", 2002 (Библиотека русской критики)
OCR Бычков М. Н.
Я не буду говорить здесь о том, какую потерю понесла русская поэзия и вся литература в лице
Николая Алексеевича; эта потеря всеми уже сознана, прочувствована и оплакана. Не буду я также
говорить и об его поэтическом таланте и о заслугах его поэзии для русской литературы и жизни: эта
заслуга в общих чертах также оценена всеми по достоинству; для подробной же и всесторонней оценки ее
еще не настало время, потому что в настоящее время еще слишком сильны всякие личные чувства, и
особенно чувство сожаления об утрате поэта, -- что, конечно, не может благоприятствовать спокойному,
холодному, беспристрастному, словом, основательному обсуждению. Я намерен здесь сказать только
несколько слов об уме Николая Алексеевича, об этом светлом и проницательном, здравом и практическом
уме, который всегда возбуждал во мне удивление.
Да, это был замечательный ум, которым главным образом и определялось достоинство
поэтических произведений Николая Алексеевича. Это не была непосредственная натура, которая всецело
отдавалась и подчинялась действовавшим на нее впечатлениям или конкретным явлениям; эти
впечатления не завладевали ею прямо, не настраивали ее известным образом с первого же прикосновения
к ней, не возбуждали в ней с первого же мгновения известных движений и чувств, не извлекали из нее
известных звуков и откликов, и она отвечала на них не прямо, без предварительной рефлексии, а только
после умственной подготовки, после обсуждения и вообще после теоретической рефлективной
переработки полученных впечатлений. Поэт наблюдал известные явления, везде попадавшиеся ему на
глаза, известные резко выступающие картины из обширного ландшафта его родины; они не сразу
поражали его, не тотчас же зажигали в нем поэтический пожар одушевления, пламя которого
стремительно, неудержимо, почти бессознательно и невольно со стороны поэта пробивается наружу и
гармонические звуки которого вырываются из уст поэта, причем рука его невольно просится к перу и
бумаге. Нет; он предварительно обдумывал глубоко и всесторонне представлявшиеся ему явления и
картины, сравнивал их с другими подобными им, делал из этого свои выводы, живо проникался своими
мыслями, которые уже и завладевали всем существом его, возбуждали чувство и производили
поэтическое одушевление. Таким образом, это одушевление было не непосредственным, а
посредственным, возникшим вследствие рефлексии; его вызвали не самые впечатления, явления и
картины, а те рои мыслей, те думы, которые были возбуждены ими в уме поэта. Выражаясь посредством
сравнения, поэт в этом случае был похож не на горячего, вспыльчивого человека, который вспыхивает от
первого же неприятного или обидного слова, сказанного ему, немедленно чувствует обиду, отдается
своему чувству и прямо выражает его словами и действиями, а на человека спокойного и ровного,
который принимает неприятные и обидные слова хладнокровно и, пока не вдумается в них и не обсудит
их, не предается чувствам обиды, которые, однако, могут бурно и сильно разгореться в нем впоследствии,
после рефлексии, может быть даже сильнее, чем у человека вспыльчивого и обидчивого. -- Словом,
Некрасов не был собственно лирическим поэтом, творящим и поющим в поэтическом увлечении и
одушевлении, невольно, безотчетно, почти бессознательно, так что сам поэт не знает, что выйдет из его
творения и пения, какую сторону изображаемого предмета или явления оно выставит особенно ярко и
резко, чем именно оно произведет свой эффект, какие мысли оно проводит и вызывает, какие чувства
возбудит и какие можно извлечь из него результаты, теоретические или практические. Некрасов был поэт
по преимуществу, если даже не исключительно, дидактический; он творил холодно, обдуманно и строго
сознательно, с определенной, наперед намеченной целью, с известной тенденцией, в хорошем смысле
этого слова; он знал и сознавал мысль каждого своего произведения и мог предсказать, какие мысли оно
возбудит в читателе. Лирическое произведение -- это, так сказать, сама живая природа, сама
действительность, непосредственно отразившаяся в поэте; и это отражение фиксируется в известных
поэтических чувствах или ощущениях, образах, звуках. Это отражение можно рассматривать, наблюдать
и изучать как саму природу; каждый может черпать из него, что хочет и может, что ему по силам, может
рассматривать с разных точек зрения и делать свои выводы; и здесь возможны недоумения,
перетолкования, разноречия, споры. Обращаясь опять к сравнению, может быть и не строго подходящему,
можно сказать, что г. Островский, например, рисуя свои картины темного царства, и в мыслях не имел
того смысла, того значения этих картин, какое придавал им Добролюбов, и г. Тертий Филипов мог видеть
Стр.1