За Россию! За свободу!
Не в силе Бог, а в правде!
Александр Невский
ГОЛОС РОССИЙСКОГО РЕВОЛЮЦИОННОГО ДВИЖЕНИЯ
ВЫХОДИТ ЗА РУБЕЖОМ ЕЖЕНЕДЕЛЬНО
Russisch e Wochenzeitun g • POSSEV-Di e AufSCiat • Frankfur t M., Meriarnlr . 24 a
Sonntao 16. 6. 1967
„Платформа, не совпадающая
Борьба з а свободу творчества, развернувшаяся
на Ш пленуме правления
Союза писателей, продолжается не утихая.
Партруководство мобилизовало чиновников
от литературы и партаппарат.
Окрики и ругательства — основное оружие
всей этой своры. Фурцеву, Суркова,
Панферова и прочих защитников партлинии
путает тот широкий отклик, который
находят произведения, проникнутые
жизненной правдой, то одобрение,
та «буря аплодисментов», которой награждают
«УПОРСТВО ОШИбаЮЩИХСЯ».
Сурков, кандидат в литфюреры, откровенно
признал суть дела: «... у товарищей
(имеется в виду группа «Литературной
Москвы») была более или менее
четко очерченная литературно-политическая
платформа, не совпадающая с
политикой партии в области литературы»
!
В чам ж е суть этой платформы? В
требовании свободы творчества и свободы
печати.
Надо называть вещи своими именами,
а Сурков боится это сделать, он пытается
отыграться на жупеле «антипар--*
тийность». Но против тако й плат -
форм ы жупелов недостаточно.
И не случайно «Литературная газета»
пытается
подтянуть
«идеологические
ресурсы» и обращается к Ленину:
«Свобода печати поможет силе мировой
буржуазии. Это факт. Не очистке
коммунистической партии в России от
ряда ее слабостей, ошибок, бед, болезней
(куча болезней есть, это бесспорно)
послужит
«свобода печати», ибо этого
не хочет мировая буржуазия, — а свобода
печати станет оружием в руках
этой мировой буржуазии» (Ленин, письмо
и Г. Мясникову, 1921 г.).
«Замечательные слова, которые действительны
и сегодня» — восклицает
' «Литературная газета».
Что КПСС страдает сегодня от «слабостей,
ошибок, бед и кучи болезней» —
это, пожалуй, признают ее нынешние
«вожди» (достаточно уже одних признаний
о культе личности). Но вот признают
ли они вместе с «Литературной га - •
зетой», — что «мировая буржуазия» се -
годня в России сильнее КПСС? («не хочет»
мировая буржуазия очистки от
скверны, та к она «грязная» и останется?!).
Пожалуй, признают, если только
вещи опять-таки называть своими именами
и сказать, что дело идет не о «мировой
буржуазии», а о силах народного
сопротивления (что, в частности, и имел
в виду Ленин, потому что никакой мировой
буржуазии в России в 1921 году
не было, а было Кронштадтское восстание).
Обращаться
к Ленину небезопасно, а
откуд а же взять оружие для идеологической
борьбы? Из запрещенного Сталина
? Или из разглагольствований Хрущева,
этого зощенковского персонажа?
Выдвинутому нашими писателями и
читателями требованию свободы творчества
партчиновники и партглавари не
могут ничего противопоставить, кроме
неудачных цитат из Ленина и унтерпришибеевского
окрика «р-разойдись!». Первые
никого не убеждают, а второго уже
не слушаются!
После II I пленума правления Союза
писателей
СССР,
ознаменовавшегося
«заговором молчания», «на местах»
стали обсуждаться его итоги. Партийному
руководству срочно понадобилось
довести до сведения писателей-партийцев,
что на пленуме было все благополучно,
что вредные произведения были
по заслугам раскритикованы, что немногочисленным
еретическим голосам был
дан должный отпор, что партия не допустит
никакого либерализма в литературе.
Несмотря
на то, что эти собрания были
партийными, власть поставила под
сомнение благонадежность писателейпартийцев
и послала «высочайших» соглядатаев,
которые одним своим присутствием
должны были символизировать
непреклонную волю и бдительность партийного
руководства. Так, например, в
Тбилиси на «обсуждении итогов» присутствовал
и участвовал (!) в работе секретарь
ЦК КП Грузии И. С. Долидзе. В
наиболее опасное место, в центр «писательского
мятежа» — в Москву была
брошена тяжелая артиллерия. Там, на
объединенном собрании парторганизаций
московских писателей и правления
Союза писателей СССР присутствовала
«сама», кандидат в члены президиума
ЦК КПСС, Е. А. Фурцева.
Наиболее спокойно, если судить по отчету
«Литературной газеты» (№ 66), прошло
партийное собрание писателей Бе -
лоруссии.
Писатель П. Бровка указал в своем
выступлении на то, что есть смелость
«революционная» и «расшатывающая и
отрицающая все созданное». Мы позволим
себе несколько
его перефразировать:
есть крикливая «смелость», стремящаяся
сохранить- все отрицательное,
поддерживаемое коммунистической властью,
и есть смелость творчески-оозидательная,
подлинно революционная.
Писатель М. Танк посетовал на то, что
наша литература
«в ответственный момент,
когда на нее ополчились наши
противники за рубежом, оставалась на
оборонительных позициях». Но вопроса
о том, способен ли социалистический реализм
без поддержки органов безопасности
на кого-либо наступать и есть ли
среди подлинных писателей сторонники
этого «литературного метода и мировоззрения»,
М. Танк не затронул.
Народный художник БССР 3. Азгур
намекнул на то, что покорных писателей
и впредь будут тепло принимать в подмосковной
правительственной даче.
В общем партийные писатели Белоруссии
постановили дружно бороться
против «вражеской идеологии». . . «проявлений
нигилизма, критиканства, беспринцс^пной
групповщины» и руководствоваться
«методом социалистического
реализма и ленинским принципом партийности
литературы».
Несколько
оживленней
проходила
дискуссия на Украине (см. «Литературную
газету» № 67).
Докладчик на киевском партийном собрании,
О. Гончар, «взволнованно говорил
о политическом единстве советских
писателей». Однако, по его словам, пленум
проходил «по-боевому», на нем были
сделаны попытки «сбить советских
литераторов с верного пути» и т. д.
В. Собко в своем выступлении высказал
недовольство по поводу того, что
«зарубежная реакционная пропаганда
использует в качестве своего Козыря
некоторые произведения наших писателей».
На
совещании была вновь в восторженных
тонах упомянута «подмосковная
дача» и подчеркнуто значение партийного
руководства для советской литературы.
*
Наиболее
остро проходила дискуссия,
конечно, в Москве. И это не только потому,
что там собрались наиболее крупные
наши писатели, но и потому, что
Москва отчетливо приняла пальму первенства
«по крамоле» от разгромленного
ждановщиной Ленинграда.
Московское собрание началось с горьких
.причитаний по 'поводу «идейнотворческих
срывов», «допущенных ошибок»,
«с озабоченностью и тревогой говорили
о позиции, занятой редколлегией
«Литературной Москвы». Тем не менее
на пленуме, оказывается, было продемонстрировано
«единство взглядов».
Докладчик на собрании,
писатель
В. Сытин, с большим удовлетворением
отметил раскаяния в своих заблуждениях
со стороны К. Симонова, О. Бергольц,
В. Губарева. Особенно понравилось
ему то, что беспартийный С. Кирсанов
решился переделать по партийной
указке свои «Семь дней недели». Т о же,
что некоторые писатели, по его словам,
к этим раскаяниям относятся с иронией,
он строго осудил.
Однако, несмотря на отмеченную монолитность,
В. Сытину пришлось указать
на то, что «демагогично» и «нетерпимо»
выступали В. Дудинцев и В. Ка -
верин, что упорствуют в своих ошибках
Э. Казакевич, М. Алигер, В. Рудный,
В. Тендряков. Эти 'писатели пошли «по
пути разобщения со своими товарищами»,
или, как уже неоднократно писалось в
«Посеве » по пути размежевания. Причем,
что особенно беспокоит коммунистическую
власть, размежевание
партии
После Ш пленума правления Союза писателей. — Мобилизация партийных чиновников на борьбу против литературы
мяса и масла на душу населения». Ничего
не скажешь, правда убедительная и
вполне достойная литературного увековечения!
Писатель
А. Чаковский так интерпретирует
монолитное молчание монолитных
писателей:
« . . .упорное молчание
может навести на мысль, что речь
идет не о заблуждениях, а о сознательной
фронде».
Затем в «Литературной газете» (№ 68)
указывается на выступления Э. Каза -
кевича, А. Яшина и на письмо, оглашенное
на собрании, М. Алигер. Однако Н
а
выступления эти именно указывается, а
по существу высказанного этими писателями
ничего не говорится. Очевидно
«Литературная газета» полностью учла
замечания (разумеется, не
в первый
раз) М. Гуса о вреде свободы печати.
На
неприведенные
высказывания
«крамольных» писателей моментально
обрушились следующие выступающие.
Л. Шейнин заявил, что нельзя спорить о
таких вещах как «единство нашей партии
и железная партийная дисциплина».
А. Сурков поставил точки над «i» в
том смысле, что указал, что во всех
этих вопросах «речь идет об идеологии»,
а « е о художественных проблемах. Он
ж е заявил о том, что «не очень здоровые
тенденции» свойственны не только нашим
писателям, но и «некоторым кругам
нашей интеллигенции».
это
происходит не индивидуально, а коллективно
— недовольные писатели блокируются,
смыкаются в группы. Эта группа
писателей, согласно В. Сытину, стоит
на позициях «мелкобуржуазной всеядности,
«демократии без берегов», в конечном
счете отхода
«Пора задуматься, — заявил далее
Сурков, — почему наши враги за рубежом
с такой неумеренной «доброжелательностью»
опекают вас, почему столь
широко они распространяют и так рекламируют
произведения, которые вы
защищаете. Н е може т быть , что -
бы в ы н е з н а л и о том, что они
пишут, какие далеко идущие выводы
делают враги из некоторых непродуманных
позиций некоторых редакционных
коллективов .. . Приходишь к выводу,
что групповщина у нас есть и что у товарищей
была более или менее четко
очерченная
литературно-политическая
платформа, не совпадающая с политикой
партии в области литературы».
от ленинского
принципа партийного руководства литературой
и искусством». Тут, вероятно,
следовало бы поправить В. Сытина —
отход от партийности происходит не в
«конечном счете», а стоит на первом месте,
вместе с подлинной демократией, а
всеядность и безбрежность тут вовсе ни
при чем.
В заключение В. Сытин сказал несколько
слов о вреде свободы печати и
неуместной стойкости писателей.
В. Сытину вторил писатель М. Гус,
жаловавшийся на «извечные мелкобуржуазные
шатания», на «черты, присущие
групповой борьбе», на элементы
идейного ревизионизма, «выражающегося
в попытках противойтоставить диктатуре
пролетариата буржуазную демократию»
—• и все это в канун сороковой годовщины
октября!
Ф. Панферов заявил в своем выступлении,
что то, о чем пишут А. Крон и
В. Дудинцев — неправда, а правда за -
ключается в том, что «мы в силах, например,
поставить перед собой задачу —
догнать США в производстве молока,
Как ж е можно суммировать впечатления
об отчетных собраниях по II I пленуму
правления Союза писателей СССР?
Во-первых, можно отметить, что партийное
руководство пытается сделать
«хорошую мину при плохой игре». Однако
это не совсем удается и даже в скупых
сообщениях «Литературной газеты»
можно усмотреть масштабы и характер
писательского бунта против партийного
зажима.
Во-вторых, партийное руководство, в
силу общей обстановки в стране, не решается
предпринять более решительные
меры против крамольных писателей в
духе, например, ждановщины, и пытается
воздействовать окриками, угрозами,
уговариванием и прочими методами психологического
давления, не прибегая к
методам непосредственного террора.
В-третьих,
«крамольные»
писатели
вовсе не слагают оружия, не продают
своих убеждений, а сплачивают свои ряды
и отвечают организованным молчанием
или словесной защитой на партийную
критику.
Стр.1