Пантократор (220,00 руб.)

Жаль, что погода выдалась ненастной; он вспомнил начало этого долгого и утомительного дня — как, колебля шеренги штыков и касок, под гремящее «Славься» проходили по площади сводные полки фронтов, как глухо и грозно рокотали барабаны и на мокрую лоснящуюся брусчатку падали германские знамена — пестрые клочья цветной парчи и шелка, тусклое золотое шитье, гербы и эмблемы и колючая готика чужих девизов, лакированные древки, перевитые шнурами, окованные в серебро, увенчанные 575 лавровыми венками и распростертыми орлиными крыльями,— десятки и десятки фашистских знамен, числом ровно двести, ложились к его ногам кучей разноцветного тряпья, а барабаны грохотали безостановочно и зловеще — как в старину при публичных казнях... <...> Он усмехнулся, подумав о том, что четыре года назад некий господин Гитлер собирался устроить на этой площади свой «парад победы». <...> Но нет худа без добра, как говорит русский народ; умные люди исчезали, а его личная власть набирала силу. <...> Такая вот интересная обнаружилась зависимость: чем меньше вокруг умных людей, тем крепче власть. <...> А великий кинодеятель пускай теперь на лесоповале трудится, чтобы пыл остудить. <...> Когда-то, давно уже, согласился принять у себя дома глупого восторженного француза — автора нашумевшей книжонки об империалистической войне; в тот момент было политически целесообразно немножко приподнять завесу тайны, плотно окутывавшую все, касающееся личной жизни вождя первого в мире социалистического государства. <...> Француз побывал у него в кремлевской квартире (той самой, где потом подлец Бухарчик поселился со своей красоткой, правда, ненадолго) и добросовестно описал все увиденное: четыре комнаты, обстановка самая скромная, «как в приличной гостинице», простая солдатская шинель на вешалке. <...> Стены кремлевского кабинета были облицованы панелями светлого дуба, поэтому он велел так же отделать и эти комнаты — и спальню <...>