Это была знаменитая Зоя
Монроз, одна из самых шикарных женщин Парижа. <...> -- Мы будем обедать, Роллинг? -- спросила она человека в котелке. <...> Зоя Монроз усмехнулась, как бы снисходительно извиняя резкий тон
ответа. <...> Он намеревался, видимо, поздороваться за
руку, но Роллинг, не вынимая рук из карманов пальто, сказал еще резче:
-- Вы опоздали на четверть часа, Семенов. <...> -- Если вы будете орать на всю гостиницу, вас выведут, -- сказал
Роллинг, уставившись на него мутноватыми глазами, не обещающими ничего
доброго. <...> -- Сейчас я и мадемуазель Монроз будем обедать, -- сказал Роллинг, -вы поедете к этим господам и передадите им, что я желаю их видеть сегодня в
начале пятого. <...> Стукнула калитка, и по влажной дорожке, ведя велосипед,
подошел Василий Витальевич Шельга. <...> Шельга был хорошо тренированный спортсмен, мускулистый и легкий,
среднего роста, с крепкой шеей, быстрый, спокойный и осторожный. <...> -- Так как же, Василий Витальевич, записываетесь в команду
на шестерку? <...> -- Не знаю, как и быть, -- сказал Шельга, откатывая смоляной бочонок,
-- москвичей, с одной стороны, бить нужно, с другой -- боюсь, не смогу быть
аккуратным... <...> Выйдя на боны и глядя, как по всей реке играют солнечные зайчики,
Шельга стукнул черенком метлы и вполголоса позвал Тарашкина:
-- Вы хорошо знаете, кто тут живет поблизости на дачах? <...> -- Василий Витальевич, это тот самый, кто на лодке приплыл. <...> Вы хотите возразить, Тарашкин, что,
может быть, П. П. Гарин тот, кто уехал на лодке. <...> Четырехпалый гражданин рассердился и тряс щеками, не говорил, а лаял,
-- но рука его на прилавке окошечка продолжала тревожно дрожать. <...> Питкевич пожал плечами: "Чепуха", -- и взял у Шельги третью вырезку:
"Химический король, миллиардер Роллинг, отбыл в Европу. <...> Шельга отпустил его руку и засмеялся:
-- Вы молодчина, товарищ Питкевич, с вами любопытно было бы повозиться
всерьез. <...> Офис Роллинга на бульваре Мальзерб был мрачным и серьезным помещением. <...> Профильтрованные
посетители неслышно по бобрику входили в приемную, садились <...>
Гиперболоид_инженера_Гарина.pdf
Алексей Толстой. Гиперболоид инженера Гарина
-------------------Изд.
"Худ. лит. ", Москва, 1983 г., собр. соч., т. 4
OCR Палек, 1998 г.
-------------------Этот
роман написан в 1926-1927 годах
Переработан, со включением новых глав, в 1937 году
В этом сезоне деловой мир Парижа собирался к завтраку в гостиницу
"Мажестик". Там можно было встретить образцы всех наций, кроме французской.
Там между блюдами велись деловые разговоры и заключались сделки под звуки
оркестра, хлопанье пробок и женское щебетанье.
В великолепном холле гостиницы, устланном драгоценными коврами, близ
стеклянных крутящихся дверей, важно прохаживался высокий человек, с седой
головой и энергичным бритым лицом, напоминающим героическое прошлое Франции.
Он был одет в черный широкий фрак, шелковые чулки и лакированные туфли с
пряжками. На груди его лежала серебряная цепь. Это был верховный швейцар,
духовный заместитель акционерного общества, эксплуатирующего гостиницу
"Мажестик".
Заложив за спину подагрические руки, он останавливался перед стеклянной
стеной, где среди цветущих в зеленых кадках деревьев и пальмовых листьев
обедали посетители. Он походил в эту минуту на профессора, изучающего жизнь
растений и насекомых за стенкой аквариума.
Женщины были хороши, что и говорить. Молоденькие прельщали молодостью,
синих
блеском глаз:
-англосаксонских,
темных,
как
ночь,
-южноамериканских,
лиловых -- французских. Пожилые женщины приправляли, как
острым соусом, блекнущую красоту необычайностью туалетов.
Да, что касается женщин, -- все обстояло благополучно. Но верховный
швейцар не мог того же сказать о мужчинах, сидевших в ресторане.
Откуда, из каких чертополохов после войны вылезли эти жирненькие
коротенькие ростом, с волосатыми пальцами в перстнях, с
молодчики,
воспаленными щеками, трудно поддающимися бритве?
Они суетливо глотали всевозможные
напитки с утра до утра. Волосатые
пальцы их плели из воздуха деньги, деньги, деньги... Они ползли из Америки
по преимуществу, из проклятой страны, где шагают по колена в золоте, где
собираются по дешевке скупить весь добрый старый мир.
К подъезду гостиницы бесшумно подкатил рольсройс -- длинная машина с
кузовом из красного дерева. Швейцар, бренча цепью, поспешил к крутящимся
дверям.
Первым вошел желтовато-бледный человек небольшого роста, с черной,
коротко подстриженной бородой, с раздутыми ноздрями мясистого носа. Он был в
мешковатом длинном пальто и в котелке, надвинутом на брови.
Он остановился, брюзгливо поджидая спутницу, которая говорила с молодым
человеком, выскочившим навстречу автомобилю из-за колонны подъезда. Кивнув
ему головой, она прошла сквозь крутящиеся двери. Это была знаменитая Зоя
Монроз, одна из самых шикарных женщин Парижа. Она была в белом суконном
костюме, обшитом на рукавах, от кисти до локтя, длинном мехом черной
обезьяны. Ее фетровая маленькая шапочка была создана великим Колло. Ее
движения были уверенны и небрежны. Она была красива, тонкая, высокая, с
длинной шеей, с немного большим ртом, с немного приподнятым носом.
Синевато-серые глаза ее казались холодными и страстными.
-- Мы будем обедать, Роллинг? -- спросила она человека в котелке.
-- Нет. Я буду с ним говорить до обеда.
Зоя Монроз усмехнулась, как бы
снисходительно извиняя резкий тон
ответа. В это время в дверь проскочил молодой человек, говоривший с. Зоей
Монроз у автомобиля. Он был в распахнутом стареньком пальто, с тростью и
мягкой шляпой в руке. Возбужденное лицо его было покрыто веснушками. Редкие
жесткие усики точно приклеены. Он намеревался, видимо, поздороваться за
руку, но Роллинг, не вынимая рук из карманов пальто, сказал еще резче:
-- Вы опоздали на четверть часа, Семенов.
-- Меня задержали... По нашему же делу... Ужасно Извиняюсь... Все
устроено... Они согласны... Завтра могут выехать в Варшаву...
-- Если вы будете орать на всю гостиницу, вас выведут, -- сказал
Роллинг, уставившись на него мутноватыми глазами, не обещающими ничего
доброго.
-- Простите -- я шепотом... В Варшаве все уже подготовлено: паспорта,
Стр.1