Алексей Николаевич Толстой
МИШУКА НАЛЫМОВ
(Заволжье)
1
По низовому берегу Заволжья, - в тени сырых садов, с прудами,
купальнями и широкими дворами, заросшими травой, с крытыми соломой
службами, - издавна стояли помещичьи усадьбы дворян Ставропольского уезда.
Проезжему человеку, сидящему на подушке, вышитой по углам петушками, в
тарантасе, запряженном парой облепленных слепнями почтовых лошаденок, не на
что было смотреть сквозь сонные веки: жара, пыль, пыльная, чуть вьющаяся
дорога по степи, жаворонки над хлебами, далеко - соломенные крыши да
журавли колодцев... Лишь изредка из-за горки поднимались вершины ветел, и
тарантас катил мимо плоского пруда с рябым от отпечатков копыт берегом,
мимо канавы, по-оосшей акацией, мимо белеющих сквозь тополевую зелень
колонн налымовского дома.
Хотя в этом случае знающий уездные порядки непременно сворачивал
лошадей с дороги и ехал не через усадебный двор, а задами, особенно если у
окна сидит в халате сам Мишука, - Михал Михалыч Налымов, - с отвислыми
усами, с воловьим, в три складки, затылком, и поглядывает, насупясь, на
проезжающий та-раитас.
Бог знает, что взбредет в голову Мишуке: велит догнать проезжего и
звать в гости, лошадей отпрячь и - в табун, тарантас - в пруд, чтобы не
рассохся. Или - не понравится ему проезжий - перегнется за окошко и
закричит: "Спускай собак, - моя земля, кто разрешил мимо дома ездить, черти
окаянные!.." А налымовских собак лучше и во сне не видеть. Или в зимнее
время прикажет остановить проезжего и дать ему метлу - замести за собой
след через двор. Хочешь не хочешь - вылезай из саней, мети. А около сидят
собаки с обмерзшими усами.
Так знающий уездные порядки далеко огибал по степи налымовскую
усадьбу. Редко заезжали в нее и гости, но уже по другой причине.
После полудня Мишука сидел, как обычно, у раскрытого окна. На другом
конце зеленого двора, в каретнике, ворота были раскрыты, ходили конюхи. Вот
они расступились, и из каретника, разом отпущенная, вылетела караковая
тройка, запряженная в венскую коляску, - описала по двору полукруг и стала
у крыльца так, что, разом осаженные, пристяжные сели на хвосты, коренник
задрал голову, вошел копытами в рыхлую землю. Кучер, в черной безрукавке, с
малиновыми рукавами, снял осыпанную мелом перчатку и, приставив большой
палец к ноздре, высморкался. Подбежавший прямиком от каретника конюх взял
коренника под уздцы.
Мишука, перегнувшись за окно, смотрел на лошадей, - хороша тройка, -
львы. Наглядевшись, он поднялся с кресла, пошел в соседнюю комнату и
крикнул: "Ванюшка!" Вошел толстомордый мальчик, называвшийся еще по старине
- казачком. Мишука присел на деревянную кровать и протянул казачку одну за
другою толстые ноги, на которые Ванюшка натянул просторные панталоны, на
место халата Мишука надел парусиновую поддевку, взял в руки белый картуз с
красным околышем, короткий арапник, выпятил полную грудь и, тяжело ступая
по половицам дома, вышел на крыльцо.
Коренник, завидев Мишуку, обернулся и коротко, нежно заржал. Подошел
приказчик - Петр Ильич, в долгополом зеленом сюртуке, и стал докладывать
почтительно:
- Барышня Марья да барышня Дуня, ваше превосходительство, да барышня
Телипатра лошадей требовали утрася, - я не дал.
Мишука сошел с крыльца, раскидывая ноги, и стал глядеть на окна
где были спущены занавески, Глядел долго, погрозил туда
мезонина,
арапником, расправил усы,
- Без моего разрешения никаких
лошадей никому не давать, черти
окаянные, - сказал он и шагнул к коляске.
- Слушаюсь... И еще садовник приходил в контору - жаловался, что
барышня Фимка да барышня Бронька малину порвали, всю ободрали...
- Ах, черт, - сказал Мишука и побагровел, - вот я им задам...
Он подумал и ступил в коляску, которую сейчас же перекосило, грузно
опустился на пружинное сиденье и двинул большой козырек фуражки на глаза.
Кучер подобрал вожжи, обернул голову.
- В Репьевку, - сказал Мишука и, когда лошади тронули, крикнул: -
Стр.1