Константин Михайлович СТАНЮКОВИЧ
ДИКОВИННЫЙ МАТРОСИК
Рассказ
Иллюстрации художника П. <...> Был
час ночи, и до смены вахтенных было еще далеко. <...> Тогда грот-марсовой старшина Аришкин, - степенный, пожилой человек,
пользовавшийся на клипере* "Голубчик" репутацией самого "башковатого"
матроса, который в книжке мог читать и умел огорошивать "занозистыми"
словечками
даже такого ученого человека, как фельдшер, проговорил,
обратившись к кучке дремавших у грот-мачты матросов:
- Не спи, братцы. <...> А то как бы вахтенный не разбудил по-своему... <...> Братцы" встрепенулись, услышавши мудрые слова, так как знали, что
вахтенный лейтенант любил
подкрасться,
ровно кошка,
и
разбудить
действительно "по-своему" заснувшего матроса. <...> Но ночь, волшебная тропическая ночь, тоже расточала свои сонные чары
"по-своему", и не прошло и пяти минут после предостережения Аришкина, как
уже среди кучки раздались подхрапывания. <...> - Ну уж и здоровы спать, идолы! - воркнул Аришкин и, наклонившись к
спящим, проговорил: - Кошка идет! <...> Кошкой" звали вахтенного лейтенанта
Пыжикова, находившего, что "распускать" матросов не следует. <...> И плотней усевшись на бухту*, откашлялся и начал вполголоса и слегка
нараспев следующий рассказ. <...> II
- Тоже вот был у нас на клипере, на "Грозящем", когда мы на нем три
года тому назад ходили в дальнюю,
матросик один, Васька Пернатый
прозывался. <...> Так довольно даже редкий и диковинный матрос был, братцы вы
мои. <...> Человек, прямо сказать, с
понятием и по матросской части знал, хорошим рулевым был и в Кронштадте
веселым человеком оказывал себя, и карахтера тихого, и вином не занимался,
а как уплыли мы из Кронштадта и вошли в заграничные места, тут, значит, и
вышла эта самая загвоздка... <...> - А в том, братец ты мой, что вовсе в расстройку вошел. <...> И чем дальше
мы уходили, тем больше он быдто тронутый понятием становился. <...> Ни с кем не
говорил, чуждался, больше один да один, и все в тоске да в тоске, братцы
Copyright ОАО «ЦКБ <...>
Диковинный_матросик.pdf
Константин Михайлович СТАНЮКОВИЧ
ДИКОВИННЫЙ МАТРОСИК
Рассказ
Иллюстрации художника П. Пинкисевича
________________________________________________________________
ОГЛАВЛЕНИЕ:
I II III
________________________________________________________________
I
Среди тишины чудной тропической ночи колокол пробил четыре удара. Был
час ночи, и до смены вахтенных было еще далеко. А спать так хотелось.
Тогда грот-марсовой старшина Аришкин, - степенный, пожилой человек,
пользовавшийся на клипере* "Голубчик" репутацией самого "башковатого"
матроса, который в книжке мог читать и умел огорошивать "занозистыми"
словечками даже такого ученого человека, как фельдшер, проговорил,
обратившись к кучке дремавших у грот-мачты матросов:
- Не спи, братцы. А то как бы вахтенный не разбудил по-своему...
Небось зубы начистит.
_______________
* К л и п е р - трехмачтовый быстроходный военный корабль.
"Братцы" встрепенулись, услышавши мудрые слова, так как знали, что
вахтенный лейтенант любил подкрасться,
ровно кошка,
и разбудить
действительно "по-своему" заснувшего матроса.
Но ночь, волшебная тропическая ночь, тоже расточала свои сонные чары
"по-своему", и не прошло и пяти минут после предостережения Аришкина, как
уже среди кучки раздались подхрапывания.
- Ну уж и здоровы спать, идолы! - воркнул Аришкин и, наклонившись к
спящим, проговорил: - Кошка идет!
Все моментально вскочили. "Кошкой" звали вахтенного лейтенанта
Пыжикова, находившего, что "распускать" матросов не следует.
Аришкин засмеялся.
- Небось проснулись?.. Садись... я вам лучше что-нибудь расскажу...
По крайности сон разгонит.
- То-то расскажи, Никоныч... уважь... А то как бы взаправду не
подкралась Кошка, - заметил один из марсовых.
- Как не уважить вас, дрыхалов, уважу! - ласково промолвил Аришкин.
И плотней усевшись на бухту*, откашлялся и начал вполголоса и слегка
нараспев следующий рассказ.
_______________
* Б у х т а - снасть, уложенная в круги. - П р и м. а в т о р а.
II
- Тоже вот был у нас на клипере, на "Грозящем", когда мы на нем три
года тому назад ходили в дальнюю, матросик один, Васька Пернатый
прозывался. Отцы его, говорил, птицеловы были, и было им прозвище
"Пернатые"... Так довольно даже редкий и диковинный матрос был, братцы вы
мои. Такого никогда на флоте я не видывал. Человек, прямо сказать, с
понятием и по матросской части знал, хорошим рулевым был и в Кронштадте
веселым человеком оказывал себя, и карахтера тихого, и вином не занимался,
а как уплыли мы из Кронштадта и вошли в заграничные места, тут, значит, и
вышла эта самая загвоздка...
- В чем загвоздка? - спросил кто-то.
- А в том, братец ты мой, что вовсе в расстройку вошел. И чем дальше
мы уходили, тем больше он быдто тронутый понятием становился. Ни с кем не
говорил, чуждался, больше один да один, и все в тоске да в тоске, братцы
Стр.1