Пантелеймон Романов
ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ДУША
Источник: Пантелеймон Романов; Избранные произведения. <...> А потом подвернулась Маша, которую она никак не могла приучить убирать комнаты раньше,
чем она пойдет в лавку. <...> Софья Николаевна с раздражением и
страданием оглянулась на дверь, подождала немного, потом, спустив ноги с дивана, пошла посмотреть,
кто это. <...> II
Когда она открыла дверь, то увидела перед собой худенькую, нищенски одетую женщину в
смятой, до жуткости смятой, шляпке, державшейся каким-то торчком на голове, и в заплатанных грязных
простых башмаках. <...> Лицо женщины -- бледное, истомленное страданием -- прежде всего бросилось ей в глаза. <...> Когда она всмотрелась в большие и странно прекрасные глаза незнакомки, Софья Николаевна
вскрикнула, бросилась к ней на шею, осыпала поцелуями ее бледное, истомленное лицо и ее полные
страдания глаза. <...> Что же это, боже мой! -- говорила Софья Николаевна.- Покушай сначала, потом все расскажешь. <...> Она наскоро подогрела кофе, и, когда странная гостья, держа чашку красными озябшими руками
с черными ободками ногтей, с жадностью пила, Софья Николаевна сидела на ковре у ее ног и с
нежностью гладила ее руку. <...> Это был лучший друг ее молодости, единственный друг ее души, Ирина, тонкая, необыкновенная
душа, перед которой всегда хотелось раскрыть свою душу, женщина с нежнейшим кротким сердцем,
которое, казалось, целиком отражалось в ее огромных грустных и правдивых глазах. <...> И вот эта женщина хорошей семьи, знавшая в своей жизни только любовь со стороны всех
окружающих, сидит в обтрепанном платье, с забрызганной сзади грязью юбкой, как у проституток
низшего разбора, с грязными ногтями, с красными от мороза руками и, как нищая, с жадностью пьет
кофе. <...> Очевидно, голод ее был так силен, что она в первые мгновения как-то мало реагировала на слова
подруги и только пила. <...> Потом глаза ее, потеряв выражение <...>
Человеческая_душа.pdf
Пантелеймон Романов
ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ДУША
Источник: Пантелеймон Романов; Избранные произведения.
Изд-во "Художественная литература", Москва, 1988.
OCR и вычитка: Александр Белоусенко (http://belolibrary.imwerden.de), 20 августа 2002.
I
Если бы Софье Николаевне сказали, кого и в каком положении она увидит сегодня вечером, она
этому так же мало поверила бы, как если бы ей сказали, что она увидит свою покойницу-мать.
Бывают такие неудачные дни: с утра что-нибудь не заладится, и пойдет на целый день одно за
другим.
Такой день был сегодня и у нее.
Во-первых, поссорилась с мужем.
А потом подвернулась Маша, которую она никак не могла приучить убирать комнаты раньше,
чем она пойдет в лавку. Зайдя в кухню к Маше, она увидела там соседнюю прислугу Аннушку и
накричала на Машу, что она все водит к себе гостей, а дела от нее не добьешься. Да еще ложка столовая
пропала. Так все пропадет, если она в дом будет водить посторонних людей.
Маша вспылила и потребовала расчет. Софья Николаевна сгоряча дала ей расчет. Потом
опомнилась, хотела у Маши просить прощения, но та уже ушла.
И вот теперь сидела на диване с ногами, сжавшись под шарфом, точно ей было холодно, и
несчастными глазами, из которых готовы были пролиться слезы, смотрела напряженно перед собою в
пол, закусив палец.
Все было противно, тяжело, жизнь казалась холодной, люди -- бездушными. Муж, занятый
своими служебными делами, в сущности, просто чужой ей человек. И она, хотя благодаря ему и спаслась
от гибели, так как сама не могла и не умела зарабатывать, но в тяжелые минуты разногласий об этом както
забывалось, и она думала только о своем одиночестве, одиночестве человеческой души, затерявшейся
в грубом и чуждом ей мире.
Послышался звонок, какой-то нерешительный, робкий. Софья Николаевна с раздражением и
страданием оглянулась на дверь, подождала немного, потом, спустив ноги с дивана, пошла посмотреть,
кто это.
II
Когда она открыла дверь, то увидела перед собой худенькую, нищенски одетую женщину в
смятой, до жуткости смятой, шляпке, державшейся каким-то торчком на голове, и в заплатанных грязных
простых башмаках.
Лицо женщины -- бледное, истомленное страданием -- прежде всего бросилось ей в глаза.
Когда она всмотрелась в большие и странно прекрасные глаза незнакомки, Софья Николаевна
вскрикнула, бросилась к ней на шею, осыпала поцелуями ее бледное, истомленное лицо и ее полные
страдания глаза.
-- Ирина! Родная! Это ты?.. Да что же это с тобой! -- восклицала она, втаскивая ее за руки в
комнаты.
-- Вот видишь?..-- сказала пришедшая и развела руками, как бы показывая себя во всем своем
несчастном и непривлекательном виде.
-- Идем же, идем, расскажи все. Боже мой...
Она потащила гостью, сняла с нее жалкую ватную кофтенку, очевидно, с чужого плеча.
--Может быть, кушать хочешь? Я сейчас... Что же это, боже мой! -- говорила Софья Николаевна.-
Покушай сначала, потом все расскажешь.
Она наскоро подогрела кофе, и, когда странная гостья, держа чашку красными озябшими руками
с черными ободками ногтей, с жадностью пила, Софья Николаевна сидела на ковре у ее ног и с
Стр.1