Иван Алексеевич Бунин
ЦИФРЫ
Оригинал здесь: Электронная библиотека Яблучанского.
I
Мой дорогой, когда ты вырастешь, вспомнишь ли ты, как однажды зимним вечером ты вышел из
детской в столовую, остановился на пороге, - это было после одной из наших ссор с тобой, - и, опустив
глаза, сделал такое грустное личико?
Должен сказать тебе: ты большой шалун. Когда что-нибудь увлечет тебя, ты не знаешь удержу.
Ты часто с раннего утра до поздней ночи не даешь покоя всему дому своим криком и беготней. Зато я и
не знаю ничего трогательнее тебя, когда ты, насладившись своим буйством, притихнешь, побродишь по
комнатам и, наконец, подойдешь и сиротливо прижмешься к моему плечу! Если же дело происходит
после ссоры и если я в эту минуту скажу тебе хоть одно ласковое слово, то нельзя выразить, что ты тогда
делаешь с моим сердцем! Как порывисто кидаешься ты целовать меня, как крепко обвиваешь руками
мою шею, в избытке той беззаветной преданности, той страстной нежности, на которую способно только
детство!
Но это была слишком крупная ссора.
Помнишь ли, что в этот вечер ты даже не решился близко подойти ко мне?
- Покойной ночи, дядечка, - тихо сказал ты мне и, поклонившись, шаркнул ножкой.
Конечно, ты хотел, после всех своих преступлений, показаться особенно деликатным, особенно
приличным и кротким мальчиком. Нянька, передавая тебе единственный известный ей признак
благовоспитанности, когда-то учила тебя: "Шаркни ножкой!" И вот ты, чтобы задобрить меня, вспомнил,
что у тебя есть в запасе хорошие манеры. И я понял это - и поспешил ответить так, как будто между нами
ничего не произошло, но все-таки очень сдержанно:
- Покойной ночи.
Но мог ли ты удовлетвориться таким миром? Да и лукавить ты не горазд еще. Перестрадав свое
горе, твое сердце с новой страстью вернулось к той заветной мечте, которая так пленяла тебя весь этот
день. И вечером, как только эта мечта опять овладела тобою, ты забыл и свою обиду, и свое самолюбие,
и свое твердое решение всю жизнь ненавидеть меня. Ты помолчал, собрал силы и вдруг, торопясь и
волнуясь, сказал мне:
- Дядечка, прости меня... Я больше не буду... И, пожалуйста, все-таки покажи мне цифры!
Пожалуйста!
Можно ли было после этого медлить ответом? А я все-таки помедлил. Я, видишь ли, очень, очень
умный дядя...
II
Ты в этот день проснулся с новой мыслью, с новой мечтой, которая захватила всю твою душу.
Только что открылись для тебя еще не изведанные радости: иметь свои собственные книжки с
картинками, пенал, цветные карандаши - непременно цветные! - и выучиться читать, рисовать и писать
цифры. И все это сразу, в один день, как можно скорее. Открыв утром глаза, ты тотчас же позвал меня в
детскую и засыпал горячими просьбами: как можно скорее выписать тебе детский журнал, купить книг,
карандашей, бумаги и немедленно приняться за цифры.
- Но сегодня царский день, все заперто, - соврал я, чтобы оттянуть дело до завтра или хоть до
вечера: уж очень не хотелось мне идти в город.
Но ты замотал головою.
- Нет, нет, не царский! - закричал ты слишком тонким голоском, поднимая брови. - Вовсе не
царский - я знаю.
Стр.1