Суд людской - не Божий

Акулина Ивановна и Матрена (сидят у стола направо). <...> Другое дело, кабы дружка милого не было, так есть о чем тужить... <...> .. Да у тебя первый парень изо всей деревни! <...> Ай, баушка, да лучше живой в гроб лечь, на вольной свет не смотреть... <...> Нету, баушенька, не отдаст он меня за него ни за что: уж пыталась, ведь, ты говорит, так что он те сказал? <...> Матренушка, разлапушка, слаще меду, слаще сахару, слаще патоки медовой! (бойко подходит к Матрене, обнимает и целует ее.) <...> А что, баушка, нет ли у тебя лишних в избе-то? <...> Ах, Иванушка, голубчик мой, на что ты повадку-то экую взял? <...> Ох, Иванушка, не ворожить бы нам, а Богу молиться надо за все наши грехи. <...> А я было забегала за тобой, да старик-от сказал, что ты ушла к баушке Акулине на поседки; так что мол рано? <...> ... Ведь, мой Егор-от Сергеич при старом-то барине поваром был... <...> Вот и меня-то с Сергеичем сюда высадили... <...> Вот только он на одного турку и наскочил и хочет его убить, а турка-то и говорить ему: не убивай, говорит, меня, Егор Сергеич, я, говорит, тебе я за это счастливым сделаю. <...> И взял он, девоньки, - это мой-от, Егор Сергеич, - веревку и обвязал он ее мертвой петлей турке на шею, и повесил он эту веревку на древо, и говорит: вот, говорит, слушай, турка, коли скажешь ты мне всю правду истинную, как без обмана, так я, говорит, тебе я отпущу и награжу, а коли солжешь или в увертку только пойдешь, так сейчас, говорит, я тебе я на это самое древо повешу, да еще и застрелю тебе я из пушки и штыком заколю. <...> Ну, говорит, слушай, Егор Сергеич, чтобы ты знал, что значит мое гаданье! <...> А тот в ногах валяется: батюшка, говорит, Егор Сергеич, убей ты меня, а мой-то его убивать не хочет. <...> И карта у него уж, девки, не то и значит, что у нас, совсем не то... <...> Вот что, дедушка, неужто ты и взаправду на войне был и с турком это, и с французом? <...> ... Уж не бойсь, показали <...>