Александр Полежаев
I
Архив, если вспомнить специальный термин, это как бы долговременная
память
истории
и культуры, местообитание некогда живых человеческих
страстей, отбушевавших свое, отвердевших в документе. <...> Так, в
Госархиве Мордовской АССР литературовед И. Д. Воронин выявил немалое число
"единиц
хранения",
красноречиво
повествующих
о
буйном и жестоком
стародворянском клане Струйских, к которому принадлежал и поэт - незаконный
сын беззаконного Леонтия Струйского, ужаснувшего своим "жестоким буйством"
даже видавшую виды Пензенскую палату уголовного суда. <...> Леонтий Николаевич
Струйский, недальний родственник смолянки Струйской, воспетой художником
Рокотовым и поэтом Заболоцким, розгами и поленом насмерть забил своего
дворового человека, за что - случай по тем временам редчайший - был лишен
всех чинов и дворянства и сослан в Сибирь. <...> Но вот что знаменательно: все это именно документы, то есть официальные бумаги, нескончаемые "исходящие" и
"входящие", плотным и страшным кольцом охватывающие всю жизнь поэта, - со
дня его "незаконного" рождения (намеренная путаница в метрической книге с. <...> Рузаевки, неуклюже скрывающая "барский грех", бесчисленные "ябеды" между
"родителем" Леонтием Струйским
и "отцом" Иваном Полежаевым, саранским
мещанином, который, покрывая этот "грех", за известную мзду усыновил
Александра, а затем, по-видимому, постоянно и безуспешно пытался увеличить
эту
мзду)
до его последнего часа, когда была получена "высочайшая
конфирмация пожалования наград нижним чинам, разжалованным в сие звание за
проступки", производившая в офицеры поэта, уже агонизирующего в солдатском
лазарете. <...> Но
уж во всяком случае полежаевское бытие было трагически-неизбывно публичным,
лишенным даже намека на частную жизнь, открытое всем ветрам и дуновениям
самовластия. <...> Каждый "нефрунтовый"
шаг поэта, заживо замурованного за толстенными стенами николаевских казарм,
немедленно протоколировался во всевозможных <...>
Судьба_Александра_Полежаева.pdf
Вадим Скуратовский. Судьба Александра Полежаева
=======================================================
Источник: Александр Иванович Полежаев. Стихотворения.
Издательство "Советская Россия", 1981 г.
OCR: Pirat
=======================================================
Не розы светлого Пафоса,
Не ласки гурий в тишине.
Не искры яхонта в вине, -
Но смерть, секира и колеса
Всегда мне грезились во сне!
Александр Полежаев
I
Архив, если вспомнить специальный термин, это как бы долговременная
память истории и культуры, местообитание некогда живых человеческих
страстей, отбушевавших свое, отвердевших в документе. Вместе с тем людей
прошлого он "запоминает" избирательно и по-разному, по-разному завязывая
узелки памяти в виде бесчисленных "фондов" и "описей" вокруг тех или иных
имен.
Подчас сам способ, сама техника архивного "запоминания" более
сообщительны, чем сам документ...
В отечественных архивах сохранилось множество документов, так или иначе
относящихся к русскому поэту Александру Ивановичу Полежаеву. Так, в
Госархиве Мордовской АССР литературовед И. Д. Воронин выявил немалое число
"единиц хранения",
красноречиво повествующих о буйном и жестоком
стародворянском клане Струйских, к которому принадлежал и поэт - незаконный
сын беззаконного Леонтия Струйского, ужаснувшего своим "жестоким буйством"
даже видавшую виды Пензенскую палату уголовного суда. Леонтий Николаевич
Струйский, недальний родственник смолянки Струйской, воспетой художником
Рокотовым и поэтом Заболоцким, розгами и поленом насмерть забил своего
дворового человека, за что - случай по тем временам редчайший - был лишен
всех чинов и дворянства и сослан в Сибирь. Медлительную и отнюдь не
обремененную человеколюбием пензенскую юстицию подтолкнуло лишь либеральное
негодование тамошнего гражданского губернатора, опального М. М. Сперанского,
чей реформаторский пыл еще не совсем остыл в арктической ночи тогдашней
российской провинции... Документы, связанные с Полежаевым, хранятся и во
многих военно-исторических собраниях. Но вот что знаменательно: все это -
именно документы, то есть официальные бумаги, нескончаемые "исходящие" и
"входящие", плотным и страшным кольцом охватывающие всю жизнь поэта, - со
дня его "незаконного" рождения (намеренная путаница в метрической книге с.
Рузаевки, неуклюже скрывающая "барский грех", бесчисленные "ябеды" между
"родителем" Леонтием Струйским и "отцом" Иваном Полежаевым, саранским
мещанином, который, покрывая этот "грех", за известную мзду усыновил
Александра, а затем, по-видимому, постоянно и безуспешно пытался увеличить
эту мзду)
до его последнего часа, когда была получена "высочайшая
конфирмация пожалования наград нижним чинам, разжалованным в сие звание за
проступки", производившая в офицеры поэта, уже агонизирующего в солдатском
лазарете.
Старший современник Полежаева,
благополучно его переживший,
князь-драматург А. А. Шаховской жаловался, что в отличие от древних, бытие
которых было сплошь публичным, протекавшим вечно на людях, современник
совершенно погружен в частную жизнь, наглухо отторженную от жизни общей. Но
уж во всяком случае полежаевское бытие было трагически-неизбывно публичным,
лишенным даже намека на частную жизнь, открытое всем ветрам и дуновениям
самовластия. На Полежаеве, еще младенце, навсегда остановился и застыл
мертвящий зрачок самодержавно-бюрократической Горгоны. Каждый "нефрунтовый"
шаг поэта, заживо замурованного за толстенными стенами николаевских казарм,
немедленно протоколировался во всевозможных "рапортах" и "формулярах",
Стр.1