Н. А. Полевой
Повесть о Симеоне суздальском князе
Полевой Н. А. Избранная историческая проза / Сост., вступ. ст. и комм. А. С. Курилова.-- М.:
Правда, 1990.
OCR Бычков М. Н.
Благочестивые жители Нижнего Новагорода шли к вечерне в соборный Архангельский храм.
Сквозь окна храма мелькали тусклые огни восковых свеч, зажженных перед образами. Церковь была
полна народа; на крыльце и в ограде церкви толпился народ, но многие бежали еще опрометью ко храму,
и все, казалось, чего-то ждали. Нетерпеливое внимание заметно было в толпе. Подле затворенных лавок
на площади собрались нижегородские купцы. Сложа руки и устремив любопытные взоры на княжеский
дворец, они говорили между собою. Вокруг дворца в тесноте негде было яблоку упасть. Богато убранные
кони под бархатными попонами, подведенные к крыльцу, видны были с площади сквозь тесовые
растворенные ворота.
За толпою купцов, у навеса лавок сидел на складном стуле седой старик, угрюмо опершись на
палку. Руки его, сложенные на верхушке палки, обделанной в виде костыля, закрыты были длинною
бородою его. Красный кушак по синему кафтану показывал достаток его. Он смотрел то на дворец, то на
народ, покачивал головою, поднимал ее и опять опускал на руки. Другой старик, сухой и тщедушный,
отличавшийся от всех одеждою, подошел к уединенному зрителю, низко поклонился ему и сказал громко:
"Бог на помочь!"
-- Будь здрав, гость московский! -- отвечал нижегородец,-- по добру ли по здорову?
"Слава те, Господи! Вот получил из Москвы грамотки. Жена, дети здоровы, и товар доплелся до
Москвы..."
Слова из Москвы, казалось, оживили старика. Подвинув свою шапку на затылок, он обратил
любопытный взор на москвича и невольно повторил слова его:
-- Из Москвы?
"Да, но вот что ты будешь делать: невзгода Москве нашей, да и только -- опять была немилость
Божья, пожарный случай..."
-- Что? Опять?
"Да, почитай, весь посад выгорел, а пожар начался с дома окаянного Аврама Армянина..."
-- Хм! Часто горит у вас на Москве!
"Да Москва-то не сгорает! -- отвечал москвич, коварно улыбаясь,-- а вот у вас, в Нижнем, так раз
выгорело, да зато ловко..."
-- Его воля! -- вздыхая отвечал старик и обратил взоры к небу. Заходящее солнце блеснуло ему в
глаза, и он, зажмурясь, опустил голову к земле.-- Да попущением Божьим о Петровках уже пятнадцатый
год минет, как Нижний Новгород впадал в руки басурманские, а следы все еще не заглажены.
Нижегородцы прображничали тогда наш городок благословенный, и справедливо повелась в народе
пословица: "За Пьяною люди пьяны!"
"Москва не вашему городу чета, да и тут после вражьего меча десятый год проходит, а трава
растет там, где прежде высились терема и хоромы. Сколько одной Божьей благодати сгорело и осталось в
запустении!"
-- Друг ты мой! не говорит ли нам Святое Писание, как тяжек меч вражий? Когда царю Давиду
предложили глад, смерть и нашествие неприятельское, он молил Бога выбрать легчайшее, и Бог не врага,
а смерть послал на Израиля. Тяжка смерть, но тяжеле воин вражеский, гибель живая,-- не уснет, аще зла
не сотворит!
"Но ведь на нашу Москву и враг-то какой нападал! Долго стоять земле русской, а не видать такого
злодея, каков Тохтамыш окаянный! Ни в устах милости, ни в сердце жалости. Огнем палит, чего не
возьмет, и ни храма Божия, ни княжеского чертога не остается за его следом -- идет и метет!"
-- Все равно, что силен, что бессилен, только умел бы железную баню вытопить да булатом
выпарить, а уж татары, злой, ненавистный род, таковы, что, кажется, и во сне-то они мыслят о вреде
христианам. Бывал ли ты сам в руках татарских и видал ли ты басурманскую, проклятую гадину в их
житье-бытье?
"Оборони меня, Господи! Нет! до сих пор Господь миловал!"
Стр.1