А. В. Пешехонов
Первые недели 1
(Из воспоминаний о революции)
Страна гибнет сегодня. Воспоминания о Февральской революции 1917 г.
Составление, послесловие, примечания С.М. Исхакова
М.: Книга, 1991.
OCR Ловецкая Т.Ю.
27 февраля
Петроградская сторона, где я жил, с утра 27 февраля была отрезана от остальных частей города:
все мосты и переходы через Неву и Невки были заняты войсками и полицией, которые никого не
пропускали через них. К этому полицейскому маневру петербургские власти не раз прибегали и раньше,
когда ожидалось какое-нибудь уличное выступление... На этот раз оцепление было особенно строгим.
О том, что делается в других частях города, мы могли узнавать только по телефону, который, к
слову сказать, все время работал. Таким путем мы узнали, что с утра два полка вышли из казарм и
начали восстание; что в Государственной думе был прочтен указ о роспуске ее, но Дума решила не
расходиться и избрала Исполнительный комитет, в который вошли представители всех фракций, кроме
крайних правых; что восстание разрастается и что им охвачена уже Выборгская сторона; что
заключенные из Дома предварительного заключения и из Крестов выпущены, что здание судебных
установлений подожжено и т. д. ...
На улицах, особенно на Большом и Каменноостровском проспектах, была масса народу. Полиции
совсем не было видно, -- впрочем, и в предыдущие дни она уже почти не показывалась. Настроение у
публики было праздничное, радостно-возбужденное. Делились друг с другом сведениями и слухами,
охотно заговаривали даже с незнакомыми, собирались кучками. Но активности, попыток прорваться
через оцепление и присоединиться к восставшим или самим начать какие-либо действия -- заметно не
было.
Уже к вечеру, часов в пять, я пошел проводить жену к одному из ее пациентов и, возвращаясь
назад, на площадке около гренадерских казарм, где сходятся Вульфова и Архиерейская улицы, обратил
внимание на кучку народа, человек в сто, состоявшую, главным образом, из рабочей молодежи, мужской
и женской. Было, конечно, немало и ребятишек. Как оказалось, эта кучка намерена была прорвать цепь
гренадер, преграждавшую дорогу к казармам и далее -- к Гренадерскому мосту.
Какой-то молодой рабочий поднял красное знамя и усиленно звал толпу за собою. Ему помогало
несколько товарищей. Я тоже встал под красное знамя. Но толпа переминалась и не решалась двинуться.
Наконец, тронулись, но далеко не все, -- по крайней мере половина осталась около стен в качестве
зрителей. Некоторые даже метнулись за угол, видимо, опасаясь, что начнется стрельба. Не успели мы
дойти до цепи -- и пройти-то было нужно сажен сорок, не больше, -- как наша кучка растаяла: кто отстал,
кто прямо повернул назад, и около знамени осталось не больше десятка человек. Пришлось
возвращаться, вновь убеждать толпу и ждать, пока она наберется духа.
Так повторялось раз пять-шесть. Солдаты стояли в цепи "вольно", разговаривали друг с другом; с
улыбками посматривали на демонстрантов и даже при приближении их не обнаруживали ни малейшего
намерения оказать сопротивление. Нервно прохаживавшийся вдоль цепи молодой офицер порой
останавливался, как будто готовясь что-то скомандовать, но потом опять шел дальше. Когда в один из
антрактов я подошел к цепи, то сразу несколько солдат зашептало мне: "Пусть идут!" ... "Мы не будем
препятствовать!" ... "И ружья у нас не заряжены!"... Но толпа все не набиралась смелости, чтобы дойти
до них. Пробовали даже составлять цепь из более смелых, чтобы при ее помощи удержать от бегства
более робких, но и это не помогало.
Мне это надоело, и я один совершенно беспрепятственно прошел сквозь цепь и дошел до моста.
Вход на него преграждала вторая цепь гренадер, и на другом его конце, от Выборгской стороны, тоже
виднелась какая-то цепь, но народа по ту сторону Невки не было. Я вернулся назад. Тем временем толпа
демонстрантов прорвала все-таки первую цепь, но направилась не к мосту, а в казармы, желая "снять"
гренадер, т. е. увлечь за собою.
У ворот был, конечно, дневальный, но никто не воспрепятствовал толпе открыть ворота и войти
во двор. Я тоже вошел туда. Во дворе была масса солдат, среди которых небольшая кучка демонстрантов
казалась особенно маленькой. Тут же суетились встревоженные и озабоченные офицеры, -- все в
Стр.1