В. Лакшин
Новые материалы об А. Н. Островском
(Из дневника профессора Шляпкина)
Русская литература. 1960. No 1.
OCR Бычков М. Н.
Илья Александрович Шляпкин (1858--1918) занимает сравнительно скромное место в истории
филологической науки как исследователь в области новой и древней русской литературы. В наши дни он
памятен лишь немногим специалистам.
В молодые годы судьба сводила Шляпкина со многими людьми, имена которых высоко чтимы в
истории русской литературы. Он был знаком с Гончаровым и Григоровичем, Лесковым и И. Ф.
Горбуновым, Аполлоном Майковым и Полонским.
Как человек филологической складки, он привык дорожить фактами и подробностями и знал, как
быстро исчезают из памяти живые черты замечательных людей прошлого, бесценные для потомства. С
завидной тщательностью и методичностью стал заносить Шляпкин в свой дневник все, что сам наблюдал
или слышал из уст очевидцев о корифеях русской литературы.
В записях Шляпкина можно найти рассказы о Белинском, Достоевском, Тургеневе, Гончарове,
Некрасове, Льве Толстом. Но, пожалуй, наиболее интересные и ценные с точки зрения истории
литературы страницы дневника посвящены А. Н. Островскому.
Осенью 1886 года -- года смерти Островского, под свежим впечатлением горькой утраты его
друзья и ценители его творчества собрались в "музыкально-сценическом кружке" Коровякова. Сам Д. Д.
Коровяков был известным знатоком и любителем театрального дела, автором популярных пособий по
декламации. На заседание своего кружка он пригласил людей, коротко знакомых некогда с Островским,
встречавшихся с ним и в пору его литературных дебютов, и в момент наивысшей славы, и на пороге
смерти. Здесь были И. Ф. Горбунов, Д. В. Григорович -- писатели, помнившие Островского еще по годам
сотрудничества в журналах "Москвитянин" и "Современник". Здесь был и М. И. Писарев -- актер
Александрийского театра, исполнитель ролей Несчастливцева, Русакова, Большова, Кнурова в пьесах
Островского и издатель первого полного собрания сочинений драматурга.
Молодой филолог-энтузиаст И. А. Шляпкин, также оказавшийся на заседании кружка, записал в
свой дневник то, что услышал об Островском из уст людей, близко знавших драматурга. Надо заметить,
что участники этой встречи оставили воспоминания об Островском, а М. И. Писарев опубликовал
заметки "К биографии Островского". Но в этих известных сообщениях мы не отыщем многого из того,
что вспомнилось им в ноябрьский вечер 1886 года в салоне Коровякова. Воспоминания для печати
писались этими авторами много позднее, и какие-то подробности могли, естественно, выветриться из
памяти. Но главное в другом. При мысли об Островском вспоминалось многое из его цензурных
мучений и вообще из отношений с "властью предержащей". А такого рода сообщения не могли быть в то
время напечатаны. Тем ценнее, что беседы эти сохранены для. нас в дневнике Шляпкина.
Записи Шляпкина местами чрезмерно лаконичны, отрывочны и конспективны, это записи "для
себя", а не для возможного читателя.1 Но и в этом "сыром" виде они представляют серьезный интерес и
пополняют наши сведения о великом драматурге.
В какой степени достоверны сообщения об Островском в шляпкинском дневнике? В устный
рассказ Григоровича или Горбунова могли, разумеется, вкрасться неточности, а некоторые факты в устах
блестящих острословов получили оттенок салонного анекдота. Но при всем том не доверять основному
смыслу рассказанных фактов мы не в праве. А они весьма интересны и значительны.
В кружке Коровякова много говорилось о злоключениях пьес Островского в цензуре. Как
известно, первая же пьеса его, "Банкрот" или "Свои люди -- сочтемся", стала жертвой цензурных
гонений.
Запрещенная к представлению по личному повелению Николая I, комедия долго не могла
появиться на сцене. Готовя в 1859 году первое собрание своих сочинений, Островский был вынужден
под цензурным нажимом внести в комедию исправления и переделки. По словам: Т. И. Филиппова
(известного приятеля Островского времен "молодой редакции" "Москвитянина"), занесенным
Шляпкиным в дневник, цензор прямо порекомендовал драматургу вывести на сцену в финале комедии
Стр.1