А. О. Осипович-Новодворский
МЕЧТАТЕЛИ
(Рассказ)
Источник: А. О. Осипович-Новодворский. Эпизод из жизни ни павы, ни вороны, Санкт-Петербург,
"Наука", 2005.
Оригинал здесь:Машинный фонд русского языка - http://cfrl.ru/prose/osipovich/osipovich.shtm.
Часов восемь майского утра. Воскресенье и прекрасная погода, почему городок N, рано
просыпающийся вообще, выглядит особенно оживленно и весело. Накануне был дождик, и роскошная
пыль, обыкновенно покрывающая длинные и прямые улицы густым слоем, не туманит прозрачного
воздуха и не беспокоит глаз. Окна белых, смазанных глиной или известкой домиков, с соломенными
крышами, большею частью раскрыты. Деревья садов, изобилующих в N, и кусты палисадников сверкают
за живописною каймою всевозможных заборов свежею, яркою зеленью. На всем лежит светлый,
ласкающий колорит, и лысина толстого "полковника" Закржембского блестит, как медный шар.
Полковник Закржембский стоит у своего частокола и наблюдает уличное движение. Ему не жарко, потому
что по утрам он не имеет обыкновения обременять себя излишним платьем и, презентуя прохожим
расстегнутый ворот ночной рубахи и рукава синего пиджака, во всем остальном уповает на высоту и
скромность ограды. Сухощавый "майор" Зубов занимает такой же обсервационный пункт у своего плетня,
vis-a-vis, но одет очень парадно: на нем легкое коричневое пальто, соломенная шляпа, а на руках черные
перчатки. Он православный и приготовился идти в гимназическую церковь. Полковник Закржембский
католик и ходит в костел, где служение начинается позже. Отсюда следует тот вывод, что, во-первых,
город, о котором речь, находится в юго-западном крае, а во-вторых, что в нем есть гимназия.
По направлению к базарной площади медленно двигались малороссийские телеги, на лошадях и
волах, -- с дровами, сеном, хлебом, овцами, телятами и поросятами в мешках. Звонкие, протестующие
голоса юных пленников так пронзительно раздавались в неподвижном воздухе, что собаки, смирно
лежавшие у ворот и калиток, не выдерживали и принимались аккомпанировать громким лаем и воем.
Бабы шли пешком и несли на рынок кур, яйца, свертки холста, сукна и горшки с колотухой сметаны,
молоком и прочим.
-- Бабко! що несешь? -- от времени до времени справлялся полковник.
-- Сметанку, паночку!
-- А яец нема?
-- Нема, проше пана.
-- Ну, ну, иди з Богом! -- Эй, молодуха! у тебе що? -- останавливал он другую.
-- Яйця, паночку.
-- А сметани нема?
-- Нема, голубчику; у мене, Господь зна чого, коровка занемогла...
-- Ну, ну, иди з Богом!
Полковник останавливал и мужиков, справлялся о товаре и цене и вообще обнаруживал большое
любопытство. Майор вел себя сдержанно, как человек, находящийся по части закупок и домашнего
хозяйства в строгой зависимости от суровой супруги.
Когда движение на минуту стихало, наблюдатели перекидывались фразами, продолжая начатый
разговор:
-- Да, да! Так так-то, майор.
-- Да-а!..
-- Удивительно!..
-- Что и говорить!
-- А как вы думаете, майор: не произойдет ли из этого войны?
-- Кто его знает! По газетам будто не похоже...
Телеги стали попадаться реже. Их заменили брички окрестных помещиков, арендаторов и
управляющих. Первыми показались г<оспода> Нагоскины из Затишья, муж и жена, которым в сумме
было полтораста лет.
-- На почту едет, -- заметил майор, -- на его имя деньги из банка получены.
Стр.1