Е. Н. Опочинин
Григорий Петрович Данилевский
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/danilevskiy/opochinin_danilevskiy.html.
"Друг Платон, но еще больший друг истина" - учит нас древность. Я подружился с Г.П.
Данилевским на самом пороге его смерти: перед этим несколько лет подряд служа с ним вместе, я только
ссорился с ним, и мы друг друга не любили. Скрепя сердце беру я перо, чтобы запечатлеть свои о нем
воспоминания...
"Amicus Plato" (Друг Платон (лат.)), стараюсь убедить я себя, а в душу мою невольно
закрадывается сомнение, как бы давние ссоры и неудовольствия не отразились на моих воспоминаниях о
Г.П. Данилевском. Но как бы то ни было, попробую, и пусть его тень простит меня, если я, не сгущая
красок, скажу неприятную ей правду.
В кратком очерке, где я говорил об А.П. Милюкове и его вторниках, я набросал мимоходом и
фигуру Г.П. Данилевского. Помните, как он влетел в скромный кабинет Александра Петровича. Тут он не
помешал никому и ничему. Но мы имеем свидетельство И.С. Тургенева, что он подобным образом в 1851
году влетел к Николаю Васильевичу Гоголю и прервал чтение "Ревизора" его гениальным автором. Как, я
думаю, должны были взбеситься на "молодого, но уже назойливого писателя" собравшиеся у Гоголя
гости. И это, надо сказать, было обычным приемом у Данилевского - всюду влетать, а не входить. При
небольшом, но приличном своем росте он, вбегая куда-нибудь, как-то пыжился, как будто вырастая на
глазах у вас, во всей красе выставляя украшавшую его звезду и надменно сощуривая глаза. Но не думайте,
чтобы всегда и везде он корчил из себя сановника; попадая в общество настоящих сановников или
родовитых людей с большим влиянием и значением, он, со свойственной ему эластичностью, как-то сразу
становился чрезмерно скромным, мягким и даже угодливым. Он рад был всей душой быть полезным и
всячески вызывался на услуги и действительно оказывал их, но всегда так, что это ничего ему не стоило:
все делалось чужим горбом, чужими силами и даже на чужие средства.
Во время моей совместной службы с ним он был членом совета Главного управления по делам
печати и главным редактором органа всех министерств газеты "Правительственный вестник", причем ему
же принадлежал главный надзор над издававшимся тогда "Сельским вестником". Но не подумайте, чтобы
эти многосложные обязанности отнимали у него много времени - вовсе нет. Дело обходилось очень
просто: заседания совета по делам печати происходили не так уж часто, времени отнимали немного, да
можно было иногда и отсутствовать на них.
В редакцию "Правительственного вестника" Григорий Петрович являлся обыкновенно в третьем
часу дня. Здесь он обычно доставал из ящика письменного стола сложенную четвертушками бумагу с
отогнутыми полями и начинал пестрить ее своим мелким почерком, продолжая какой-либо свой роман
или повесть. Иногда только работа эта прерывалась или посещениями каких-либо официальных лиц,
которых нельзя было не принять, или редкими осложнениями по службе. Она, эта служба, не доставляла
ему никаких хлопот: были "дорогой" Евгений Николаевич и не менее "дорогой" Илья Антипович, которые
спокойно вели дело. А контора с многочисленным штатом исполняла свои обязанности и, кроме того,
давала сановитому романисту великолепных переписчиков. Пишущих машинок тогда еще не было, и все
произведения Григория Петровича с малоразборчивых его оригиналов переписывались вручную в двух,
трех экземплярах каждое. И два маленьких чиновника, занимавшихся этой работой, посвящали ей все
служебное время, да еще работали и на дому. Зато рукописи романов и повестей Данилевского
изготовлялись в великолепном виде: это были толстые тома в большую четверку, написанные чудесным
почерком, на хорошей плотной бумаге.
Со временем, когда подросли детки Григория Петровича, Константин и Михаил, и стали
обнаруживать наклонность пописывать, их юные произведения стали также переписываться в нескольких
экземплярах в конторе. Однако это были только опыты: у Константина в прозе, у Михаила в стихах, и
они, увы, не увидели света и осуждены были храниться в рукописях в одном из шкафов "Тришкиного
архива", как непочтительно именовал его покойный Шубинский. Но кроме детских литературных опытов
семьи Данилевского, бывало, что в конторе переписывались пространные критические статьи,
посвященные произведениям Данилевского.
Помню я, между прочим, как было дело с помещением одного из романов Григория Петровича в
журнале "Русская мысль". Не припомню сейчас, который из двух его романов это был - "Черный год" или
"Сожженная Москва", но это дела не меняет.
В.М. Лавров приехал в Петербург договориться с Данилевским об условиях: размере гонорара,
Стр.1