Н. И. Новиков
<Письмо уездного дворянина>
Русская журналистика XVIII-XIX веков. Тексты
Под редакцией Б. И. Есина
OCR Бычков М.Н.
Сыну моему Фалалею
Так-то ты почитаешь отца твоего, заслуженного и почтенного драгунского ротмистра? тому ли я
тебя, проклятого, учил и того ли от тебя надеялся, чтобы ты на старости отдал меня на посмешище
целому городу? Я писал к тебе, окаянному, в наставление, а ты ето письмо отдай напечатать. Погубил
ты, супостат, мою головушку: пришло с ума сойти! Слыханное ли ето дело, чтобы дети над отцами
своими так ругались! Да знаешь ли ты ето, что я тебя за непочтение к родителям, в силу указов, велю
высечь кнутом; меня бог и государь тем пожаловали: я волен и над животом твоим; видно, что ты его
позабыл. Кажется я тебе много растолковал, что ежели отец или мать сына своего и до смерти убьет, так
и за ето положено только церковное покаяние. Ой сынок, спохватись! не сыграй над собою шутки: веть
недалеко великой пост, попоститься мне немудрено; Петербург не за горами, я и сам могу к тебе
приехать. Ну, сын, я теперь тебя в последний раз прощаю, по просьбе твоей матери; а ежели бы не она,
так уж бы я дал тебе знать себя. Я бы и ее не послушался, ежели бы она не была больна при смерти.
Только смотри, впредь берегись, ведь ежели ты окажешь еще какое ко мне непочтение, так уж не жди
никакой пощады; я не Сидоровне чета: у меня не один месяц проохаешь, лишь бы только мне до тебя
дорваться. Слушай же, сынок, коли ты хочешь опять прийти ко мне в милость, так просись в отставку, да
приезжай ко мне в деревню. Есть кому и без тебя служить; пускай кабы не было войны, так бы хоть и
послужить можно было, ето бы свое дело; а то ведь ты знаешь, что нынче время военное; неравно как
пошлют в армию, так пропадешь ни за копейку. Есть пословица: богу молись, а сам не плошись; уберись
ка в сторонку, так ето здоровее будет. Поди в отставку, да приезжай домой. Ешь до сыта, спи сколько
хочешь, а дела за тобой ни какого не будет. Чего тебе лучше етого? За честью, свет, не угоняешься;
честь! честь! худая честь, коли ничего будет есть. Пусть у тебя не будет Егорья, да будешь ты за то
поздоровее всех Егорьевских кавалеров. С Егорьем-то и молодые люди частехонько поохивают, а
которые постарее, так те чуть дышут: у кого руки перестреляны, у кого ноги, у иного голова: так
радостно ли отцам смотреть на детей изуродованных? и невеста ни одна не пойдет. А я тебе уже и
приискал было невесту. Девушка неубогая, грамоте и писать умеет, а пуще всего, великая экономка: у
нее ни синей порох даром не пропадет, такую-то, сынок, я тебе невесту сыскал. Дай только бог вам совет
да любовь, да чтобы тебя отпустили в отставку. Приезжай, друг мой: тебе, будет чем жить опричь
невестина приданого; я накопил довольно. Я и позабыл было тебе сказать, что нареченная твоя невеста
двоюродная племянница нашему воеводе; ведь ето, друг мой, не шутка: все наши спорные дела будут
решены в нашу пользу, и мы с тобою у иных соседей аемлю обрежем по самые гумна; то-то любо! и
курицы некуда будет выпустить. Со всем будем ездить в город: то-то, Фалалеюшка, будет нам житье!
никто не куркай. Да полно, что тебя учить, ты веть уже не малой ребенок, пора своим умком жить. Ты
видишь, что я тебе не лиходей, учу всегда доброму, как бы тебе жить было попригоднее. Да и дядя твой
Ермолай, чуть токо не то же ли тебе советует; он хотел писать к тебе с тем же ездоком. Мы с ним об етом
поговорили довольно, сидя под любимым твоим дубом, где бывало ты в молодых летах забавлялся:
вешивал собак на сучья, которые худо гоняли за зайцами, и секал охотников за то, когда собаки их
перегоняли твоих. Куда какой ты был проказник с молоду! бывало животишки надорвем со смеха.
Молись, друг мой, богу! ума у тебя довольно: можно век прожить. Не испугайся, Фалалеюшка, у нас не
здорово, мать твоя Акулина Сидоровна лежит при смерти. Батько Иван исповедал ее и маслом
особоровал. А занемогла она, друг мой, от твоей охоты. Палетку твою кто-то съездил поленом и перешиб
крестец; так она, голубушка моя, как услышала, так и свету божьего не взвидела: так и повалилась! А
после как опомнилась, то пошла ето дело разыскивать и так надсадила себя, что чуть жива пришла и
повалилась на постелю; да к тому же выпила студеной воды целой жбан, так и присунулась к ней
огневица. Худа, друг мой, мать твоя, очень худа! Я того и жду, как сошлет бог по душу, знать что,
Фалалеюшка, расставаться мне с женою, а тебе и с матерью и с Налеткою. Тебе, друг мой, все-таки легче
моего: Налеткины щенята, слава богу! живы, авось-таки которой-нибудь удастся по матери; а мне уже
Стр.1