Александр Неверов. <...> Стоит с поклоном, угощает по-свадебному:
- Кушай, Прокофий Митрич, виновата я перед тобой... <...> Любо ему - баба ухаживает, нос кверху дерет, силу большую чует. <...> А Марья, как горничная, около него: воды подает, кисет с табаком ищет. <...> Ночью на руку положит, по волосам погладит и на ухо мурлычет, как кошка... <...> Раньше меньше показывала характер Марья, больше в себе носила домашние
неприятности. <...> А как появились большевики со свободой да начали бабам сусоли
разводить - что вы, мол, теперь равного положения с мужиками, - тут и Марья
раскрыла глаза. <...> Подошла раз к оратору и глазами играет, как
девка. <...> Тут уж и Козанок вышел из себя:
- Товарищ оратор, ссуньте ее, черта! <...> А Марья поддразнивает:
- Кто это шумит у нас, Прокофий Митрич? <...> Марья с угрозой:
- Тронь только: все горшки перебью о твою козанячью голову... <...> Попрыгает-попрыгает Козанок да с тем и ляжет под холодное одеяло. <...> Этого мало, на суд потащит, а большевики обязательно засудят: у них
уж мода такая - с бабами нянчиться. <...> Начала Марья газеты с книжками таскать из союзного клуба. <...> Развернет
целую скатерть на столе и сидит, словно учительница какая, губами шевелит. <...> Казнится-казнится Козанок, не вытерпит:
- Эх, и дам я тебе, чертова твоя голова! <...> Глядим, одна баба
пристала, другая баба пристала, что за черт! <...> Комиссар из Совета начал похаживать
к ним. <...> Наш он, сельский, Васькой Шляпунком звали мы его прежде; перешел к
большевикам
- Василием Ивановичем сделался. <...> Скажет слово, а на него в десять голосов:
- Ну-ну-ну, помалкивай! <...> Комиссар, конечно, бабью руку держит - программа у него такая. <...> Сердцем
готов надвое разорвать всю эту революцию - но боязно:
неприятности могут выйти. <...> Он ей
книжки большевистские подтаскивает, мысли путает в голове, а она только
румянится от хорошего удовольствия. <...> Сидят раз за столом плечико к плечику,
думают - одни в избе, а Козанок под кроватью спрятался: ревность стала
мучить его. <...> Спустил дерюгу до полу и сидит <...>
Марья-большевичка.pdf
Александр Неверов. Марья-большевичка
--------------------------------------------------------------OCR
Pirat
--------------------------------------------------------------1.
Была
такая у нас. Высокая, полногрудая, брови дугой поднимаются -
черные! А муж с наперсток. Козанком зовем мы его. Так, плюгавенький -
шапкой закроешь.
Сердитый - не дай господи. Развоюется с Марьей, стучит по столу,
словно кузнец молотком.
- Убью! Душу выну...
А Марья хитрая. Начнет величать его нарочно, будто испугалась:
- Прокофий Митрич! Да ты что?
- Башку оторву!
Она еще ласковее:
- Кашу я нынче варила. Хочешь?
Наложит блюдо ему до краев, маслица поверху пустит, звездочек масляных
наделает. Стоит с поклоном, угощает по-свадебному:
- Кушай, Прокофий Митрич, виновата я перед тобой...
Любо ему - баба ухаживает, нос кверху дерет, силу большую чует.
- Не хочу!
А Марья, как горничная, около него: воды подает, кисет с табаком ищет.
Разуется он посреди избы - она ему лапти уберет, портянки в печурку сунет.
Ночью на руку положит, по волосам погладит и на ухо мурлычет, как кошка...
Ущипнет Козанок ее - она улыбается.
- Что ты, Прокофий Митрич! Чай, больно...
- Беда - больно... раздавил...
И еще ущипнет: дескать, муж, не чужой мужик. Натешит сердце, она
начинает его:
- Эх ты, Козан, Козан! Плюсну
вот два раза, и не будет тебя... Ты
думаешь, деревянная я? Не обидно терпеть от такого гриба?
2.
Раньше меньше показывала характер Марья, больше в себе носила домашние
неприятности. А как появились большевики со свободой да начали бабам сусоли
разводить - что вы, мол, теперь равного положения с мужиками, - тут и Марья
раскрыла глаза. Чуть, бывало, оратор какой - бежит на собранье.
Вроде стыд потеряла. Подошла раз к оратору и глазами играет, как
девка. Идемте, говорит, товарищ оратор, чай к нам пить.
Козанок, конечно, тут же в лице изменился. Глаза потемнели, ноздри
пузырями дуются. Ну, думаем, хватит
он ее прямо на митинге. Все-таки
вытерпел. Подошел бочком, говорит:
- Домой айда!
А она - нарочно, что ли, - встала на ораторово место да с речью к нам:
- Товарищи крестьяне!
Мы так и покатились со смеху. Тут уж и Козанок вышел из себя:
- Товарищ оратор, ссуньте ее, черта!
Дома с кулаками на нее налетел:
- Душу выну!
А Марья поддразнивает:
- Кто это шумит у нас, Прокофий Митрич? Страшно, а не боязно...
- Подол отрублю, если будешь по собраньям таскаться!..
- Топор не возьмет!
Разгорелся Козанок, ищет - ударить чем. Марья с угрозой:
- Тронь только: все горшки перебью о твою козанячью голову...
С этого и началось. Козанок свою власть показывает. Марья - свою.
Козанок лежит на кровати, Марья - на печке. Козанок к ней, она - от него.
- Нет, миленький, нынче не прежняя пора. Заговенье пришло вашему
Стр.1