Н. К.Михайловский
ЕЩЕ О Г.МАКСИМЕ ГОРЬКОМ И ЕГО ГЕРОЯХ
Источник: ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА: СТАТЬИ О РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XIX - НАЧАЛА
XX ВЕКА. - Художественная литература,М., 1989.
OCR: Primus, июль 2007.
Рассказы г. Максима Горького обратили на себя общее внимание. О них говорят, пишут и,
кажется, все более или менее признают за автором и дарование, и оригинальность тем. Однако "более или
менее", и если одни, например, восторгаясь писаниями г. Горького вообще, подчеркивают
господствующий будто бы в них художественный такт, то другие -- и, надо признаться, с гораздо
большим правом -- утверждают, что именно художественного такта ему и не хватает 1.
Интересен отзыв литературного обозревателя "Русских ведомостей" г. И -- т 2. От почтенного
критика не укрылась часто впадающая в фальшь идеализация г. Горьким его излюбленных персонажей.
Но мне кажется, что представленная критиком общая схема этой идеализации не совсем верна.
Лермонтовская царица Тамара была "прекрасна, как ангел небесный, как демон -- коварна и зла". Такой
же контраст между внешностью и внутренним содержанием представляют собою, по мнению критика, и
персонажи г. Горького, "только с обратным математическим знаком". Там, где у Тамары стоит плюс, у
босяков г. Горького -- минус, и обратно. Внешний облик и, так сказать, внешняя сторона поведения
босяков -- безобразны: они грязны, пьяны, грубы, неряшливы, но зато коварство и злоба Тамары заменены
у чандалов г. Горького "стремлением к добру, к истинной нравственности, к большей справедливости, к
заботе об уничтожении зла". В этом-то контрасте Юla Тамара навыворот и заключается главный интерес
действующих лиц рассказов г. Горького. Чтобы вполне понять мысль критика, надо обратить внимание на
его сопоставление босяков г. Горького с героем драмы Жана Ришпена 3 "Le chemineau" *. Ге*
"Бродяга" (фр.) -- Ред.
рой этот есть "прежде всего рыцарь свободы". Оковы общества, семьи, каких бы то ни было
привязанностей к месту, домашнему очагу, одним и тем же впечатлениям, одной и той же страсти -ненавистны
ему. Из всех сильных чувств у него постоянно живет только одно -- любовь к передвижениям,
к воле, "к простору полей, больших дорог, беспредельных пространств и постоянных изменений". Не сила
обстоятельств создала из него блуждающего оборванца, сегодня отдающегося одному занятию, завтра
остающегося без дела, полуголодного и бесприютного; но собственной волей он "взял свою судьбу" и
сделал из себя бродягу по принципу ("Русские ведомости". N 170). Эту черту мы знаем и в чандалах г.
Горького; и им, как мы видели в прошлый раз, не "силою обстоятельств" -- по крайней мере эти
обстоятельства остаются в тумане,-- а каким-то внутренним голосом предписано, как Агасферу: ходи,
ходи, ходи!4 Но, судя по изложению г. И--т, герой драмы Ришпена (мне она, к сожалению, неизвестна)
совершенно чужд другой стороне их быта и психологии -- той стороне, которая ставит их в тесное
соприкосновение с "тюрьмами, кабаками и домами терпимости". По словам критика, le chemineau -- не
загнанный бродяга, к которому подозрительно относятся лица, вступающие с ним в сношение, не нищий,
получающий подаяние и злобою отвечающий на презрение других. Как истинный рыцарь, он благороден,
смел и откровенен; двери каждого дома открыты для него, потому что его ум, таланты, выдающиеся
достоинства делают из него превосходного работника, общего благодетеля, устранителя зол и надежного
покровителя слабых. Не таковы, как мы видели, пьяные, циничные, всеми презираемые герои г. Горького.
В связи с этим находится и другое различие: le chemineau гуляет по белому свету бодрый и жизнерадостный,
а в босяках г. Горького это настроение "заменяется постоянным беспокойством, затаенной
тоской, скрытой заботой, находящей исход в пьянстве". В конце концов г. И--т, возвращаясь к контрасту
между безобразной внешностью и красивым внутренним миром, говорит, что в отношении этого
внутреннего мира герои г. Горького распадаются на три разновидности: в одних преобладает искание
истины и невозможность найти ее, в других -- деятельное стремление к водворению справедливости на
земле, в третьих -- разъедающий скептицизм. Все это вместе взятое лишает их жизненности и
правдивости, хотя и не в такой мере, в какой лишен этих качеств chemineau Ришпена. Таков
окончательный вывод г. И--т.
При всем остроумии и соблазнительной законченности этой критики я не могу с ней вполне
согласиться. Герои г. Горького много философствуют, слишком много, и в этих их философствованиях,
Стр.1