Александр Иванович Куприн
Тапер
Рассказ
Текст сверен с изданием: А. И. Куприн. Собрание сочинений в 9 томах. Том 3. М.: Худ.
литература, 1971. С. 73 - 85.
Двенадцатилетняя Тиночка Руднева влетела, как разрывная бомба, в комнату, где ее старшие
сестры одевались с помощью двух горничных к сегодняшнему вечеру. Взволнованная, запыхавшаяся, с
разлетевшимися кудряшками на лбу, вся розовая от быстрого бега, она была в эту минуту похожа на
хорошенького мальчишку.
- Mesdames, а где же тапер? Я спрашивала у всех в доме, и никто ничего не знает. Тот говорит -
мне не приказывали, тот говорит - это не мое дело... У нас постоянно, постоянно так, - горячилась
Тиночка, топая каблуком о пол. - Всегда что-нибудь перепутают, забудут и потом начинают сваливать
друг на друга...
Самая старшая из сестер, Лидия Аркадьевна, стояла перед трюмо. Повернувшись боком к зеркалу
и изогнув назад свою прекрасную обнаженную шею, она, слегка прищуривая близорукие глаза,
закалывала в волосы чайную розу. Она не выносила никакого шума и относилась к "мелюзге" с холодным
и вежливым презрением. Взглянув на отражение Тины в зеркале, она заметила с неудовольствием:
- Больше всего в доме беспорядка делаешь, конечно, ты, - сколько раз я тебя просила, чтобы ты не
вбегала, как сумасшедшая, в комнаты.
Тина насмешливо присела и показала зеркалу язык. Потом она обернулась к другой сестре,
Татьяне Аркадьевне, около которой возилась на полу модистка, подметывая на живую нитку низ голубой
юбки, и затараторила:
- Ну, понятно, что от нашей Несмеяны-царевны ничего, кроме наставлений, не услышишь.
Танечка, голубушка, как бы ты там все это устроила. Меня никто не слушается, только смеются, когда я
говорю... Танечка, пойдем, пожалуйста, а то ведь скоро шесть часов, через час и елку будем зажигать...
Тина только в этом году была допущена к устройству елки. Не далее как на прошлое рождество ее
в это время запирали с младшей сестрой Катей и с ее сверстницами в детскую, уверяя, что в зале нет
никакой елки, а что "просто только пришли полотеры". Поэтому понятно, что теперь, когда Тина
получила особые привилегии, равнявшие ее некоторым образом со старшими сестрами, она волновалась
больше всех, хлопотала и бегала за десятерых, попадаясь ежеминутно кому-нибудь под ноги, и только
усиливала общую суету, царившую обыкновенно на праздниках в рудневском доме.
Семья Рудневых принадлежала к одной из самых безалаберных, гостеприимных и шумных
московских семей, обитающих испокон века в окрестностях Пресни, Новинского и Конюшков и
создавших когда-то Москве ее репутацию хлебосольного города. Дом Рудневых - большой ветхий дом
доекатерининской постройки, со львами на воротах, с широким подъездным двором и с массивными
белыми колоннами у парадного, - круглый год с утра до поздней ночи кишел народом. Приезжали без
всякого предупреждения, "сюрпризом", какие-то соседи по наровчатскому или инсарскому имению,
какие-то дальние родственники, которых до сих пор никто в глаза не видал и не слыхал об их
существовании, - и гостили по месяцам. К Аркаше и Мите десятками ходили товарищи, менявшие с
годами свою оболочку, сначала гимназистами и кадетами, потом юнкерами и студентами и, наконец,
безусыми офицерами или щеголеватыми, преувеличенно серьезными помощниками присяжных
поверенных. Девочек постоянно навещали подруги всевозможных возрастов, начиная от Катиных
сверстниц, приводивших с собою в гости своих кукол, и кончая приятельницами Лидии, которые
говорили о Марксе и об аграрной системе и вместе с Лидией стремились на Высшие женские курсы. На
праздниках, когда вся эта веселая, задорная молодежь собиралась в громадном рудневском доме, вместе с
нею надолго водворялась атмосфера какой-то общей наивной, поэтической и шаловливой влюбленности.
Эти дни бывали днями полной анархии, приводившей в отчаяние прислугу. Все условные понятия
о времени, разграниченном, "как у людей", чаем, завтраком, обедом и ужином, смешивались в шумной и
беспорядочной суете. В то время когда одни кончали обедать, другие только что начинали пить утренний
чай, а третьи целый день пропадали на катке в Зоологическом саду, куда забирали с собой гору
бутербродов. Со стола никогда не убирали, и буфет стоял открытым с утра до вечера. Несмотря на это,
Стр.1