Владимир Галактионович Короленко
"Государевы ямщики"
------------------------------------------------------------------------------Книга:
В.Г.Короленко. "Сибирские рассказы и очерки"
Издательство "Художественная литература", Москва, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 25 мая 2002 года
------------------------------------------------------------------------------I.
СТАНОЧНИКИ
Осенью 188.. года мне с двумя товарищами пришлось совершить по Лене путь от Якутска до
Иркутска, что составляет приблизительно около трех тысяч верст.
Наше положение давало нам право на "тройку обывательских лошадей с провожатым" бесплатно.
Но перед отъездом мы имели несчастие повздорить несколько с местной властью. Исправник, "из
хохлов", человек в высшей степени флегматичный и ленивый, не стал с нами спорить или изобретать
способы мщения. Он только нашел, что выданная нам бумага составлена неправильно, и выдал другую.
В этой последней было все то же, что и в первой, за небольшим исключением: как и в первой, в ней было
сказано, что мы имеем право "следовать от станка до станка" и даже с провожатым, но о лошадях не
было упомянуто ни слова.
Впоследствии мы узнали, что такими загадочными бумагами якутская полиция снабжала иногда
в виде особого одолжения проторговавшихся или прокутившихся на летней якутской ярмарке иркутских
приказчиков. Остальное предоставлялось ловкости и авторитету путников. Если они сумеют
импонировать забитому и неграмотному населению, то проедут даром всю дорогу... Они будут кричать,
торопить ямщиков, кое-где откупаться подачками от редких грамотеев, кое-где даже, для большей
уверенности, бить старост по скулам, а ямщиков по шее. Во всяком случае, такая дружеская бумажка
дает возможность сильно сократить расходы длинного и дорогого пути.
С такой же бумажкой в руках очутились и мы. Наше право на "обывательских лошадей" было
неоспоримо, но, чтобы восстановить его, нам пришлось бы жаловаться и ждать. Ждать, пока жалоба и
резолюция проедут те же три тысячи верст, до Иркутска и обратно, какие приходилось сделать нам... И
мы решились пуститься в путь без жалобы...
Сначала дело шло гладко. Под городом споров не возникло. Далее мы ехали от станка до станка,
и ямщики везли нас беспрекословно только потому, что нас к ним привозили соседи. Значит, так и
нужно. Но затем, уже довольно далеко от города, на одном из станков какой-то грамотей, одетый в
звериные шкуры, вчитался в наше "свидетельство" и заподозрил в нем форму знакомой "дружеской
бумаги", смысл и значение которой население уже разгадало. Он стал что-то говорить ямщикам поякутски,
те робко окружили нас, топтались, молчали, поталкивали друг друга, и, наконец, задние
объявили, что по этой "бумаге" нас везти не следует. Станочники, вероятно, ждали с нашей стороны
вспышки и обычных проявлений авторитета, которые доказали бы им если не наше право, то степень
нашего значения в мире повелевающих (грамотей на всякий случай поместился сзади всех). Но мы не
имели к этому ни охоты, ни способностей. Мы просто стояли только на своем. Тогда толпа стала смелее,
голоса все больше возвышались, начались шумные споры...
Положение становилось затруднительным. Мы походили на путников, отчаливших с
ненадежным парусом от одного берега и рисковавших не пристать к другому. Прогоны, особенно в
осеннее время, на три тысячи верст требовали несколько сот рублей. Таких денег у нас не было. Если бы
где-нибудь произошла окончательная остановка, у нас не хватило бы и на обратный путь до Якутска. Год
был голодный, хлеба трудно было на пустынных станках достать и за деньги, и поэтому провизию мы
тоже везли с собою. Вообще, мы физически не могли уступить, если бы и хотели, и наш путь обратился в
настоящую каторгу: приезжая к вечеру на станцию, усталые и озябшие, мы вместо отдыха встречали
новые сомнения, возражения, упреки и споры... Они продолжались обыкновенно и утром следующего
дня. Выезжали мы поздно, проезжали мало, и если была в этом хорошая сторона, то разве та, что таким
образом мы имели случай ознакомиться с своеобразным бытом этих ленских станочников...
Стр.1