В пьесе и на сцене “Люську в воображении Чарноты”. <...> Из финальной сцены встречи Бориса и Катерины врезается в память безжизненное отрешенное лицо героини, как бы лишившееся своего свечения, 173 уже отчасти потустороннее. <...> Глядя на нее, понимаешь всю отчаянную безнадежность бунта в этом обществе, где протестовать решаются единицы, а поддержать протестующих и вовсе не решается никто. <...> Ольга Булгакова Инфернальный цирк “Идиот” по роману Ф.М. Достоевского в Театре Наций (Малая сцена) Для режиссера Максима Диденко обращение к такой многослойной и полифонической прозе, как роман Достоевского “Идиот”, может показаться странным и неоправданным. <...> Работая в направлениях визуального и физического театра, М. Диденко <...> меньше всего предрасположен к воплощению всей глубины словесной ткани романа и проработке психологического содержания текста. <...> Как и в нескольких своих недавних спектаклях, режиссер здесь снова организует сценическое пространство, скорее, по законам живописи, нежели драмы или эпического повествования. <...> При этом в выборе стиля руководствуется не прямыми аналогиями и ассоциациями, но чувством внутреннего напряжения и энергии действия, обнаруживая иногда неожиданные, но довольно точные эмоциональные связи. <...> Если в спектаклях по циклу рассказов Исаака Бабеля “Конармия” или по кинофильму Александра Довженко “Земля” Максим Диденко находит выражение внутреннему содержанию в пластически объемных, полных и подвижных сценических формах, то в случае со спектаклем “Идиот” сразу же обращает на себя внимание плоскость визуальных образов. <...> Стилистическое соответствие внутренней динамике и психологически накаленной, а точнее, воспаленной атмосфере романа режиссер находит в мотивах искусства русского авангарда начала XX века. <...> Художник спектакля Павел Семченко работает со сценическим пространством как с экраном, на который проецируются знаки и образы в соответствии с переменами действия. <...>