И. И. Ясинский
ГРИША ГОРБАЧЕВ
Источник текста: Писатели чеховской поры: Избранные произведения писателей 80--90-х годов:
В 2-х т.--М., Худож. лит., 1982. Т. 1. Вступит. статья, сост. и коммент. С. В. Букчина.
OCR Бычков М. Н.
I
Это было в июне 1868 года.
Гриша сидел в своей комнате, увешанной стеклянными ящиками с мотыльками, книжными
полками, горкой с минералами и украшенной лошадиным черепом, и читал, при открытом окне, историю
философии Льюиса1.
Он недавно окончил гимназию, и ему хотелось поступить на естественный факультет. Гриша
мечтал о славе натуралиста, презирал стихи, полагая, что он уж вышел из детского возраста, когда
только и можно заниматься такими пустяками, и следил за внутреннею политикой.
В семье Гришу считали умницей; мать советовалась с ним, что делать против зубной боли и
ломоты в ногах; отец находил, что он чересчур предается чтению, и по временам спорил с сыном, чтоб
убедиться, насколько Гриша образованнее его; сестры с благоговением посматривали на лошадиный
череп, белая поверхность которого была вся расписана таинственными латинскими названиями, вроде: os
frontis, processus mastoideus {лобная кость, сосцевидный отросток (лат.).} и проч.
Гриша был так серьезен, что не признавал танцев. Он смеялся даже над любовью. Последнее мать
ставила ему в большую заслугу. Она хотела, чтоб из ее сына вышел профессор; отцу приятнее было бы,
если бы Гриша стал со временем министром.
Гриша был высокий юноша с бледно-смуглым лицом и темными курчавыми волосами. Он слегка
занимался своею наружностью, конечно, не для того, чтобы влюбить в себя Настеньку Тонкову или
Верочку Звереву, но потому, что некоторая предумышленная растрепанность прически и некоторая
живописная небрежность костюма придавали его внешности научный вид.
Пока Гриша читал Льюиса, все более проникаясь презрением к метафизике, в соседней комнате
семнадцатилетняя сестра его, Катя, играла в четыре руки со своим женихом, Мишей Подгоровым. Потом
она стала петь, а Миша подтягивал ей баском. День склонялся к вечеру.
Младшие члены семьи бегали на дворе перед окном натуралиста и, под предводительством
стриженного под гребенку Александра, брали приступом, с криками "ура", погреб. Забравшись на
ветхую крышу, там и сям обросшую зеленым мохом, Александр махал жестяною саблей и победоносно
водружал в щели драничек черно-желтое знамя. Много раз брал он крепость, кричал, свирепел и
тумаками водворял дисциплину среди войска.
В калитку вошел Ардальон Петрович Селезнев в щегольском сером пиджачке, в цилиндре и
палевых перчатках. Ему уже было лет под сорок. Это был хозяин большого бакалейного магазина,
образованный купец, искавший в общении с молодыми интеллигентными людьми пищи для ума. С
Гришей он познакомился на охоте, проникся особенным уважением к его познаниям и ждал, что юноша
разрешит ему какие-то проклятые вопросы. Проклятые вопросы мешали даже процветанию торговли
Ардальона Петровича. Дела его шли скверно, и, кстати, весной он овдовел. Даже домашнее хозяйство его
пришло в упадок.
-- Горбачев, здравствуйте! Что вы читаете? А, бытие равно небытию! Бросьте!.. Я пришел к вам
по хорошему делу.
-- Войдите!
-- Нет, я постою здесь. Несколько слов... К черту философию!
-- Льюис доказывает тщетность умозрительного метода и бесполезность трансцендентных
силлогизмов,-- заметил Гриша.
-- Ей-богу, натощак не выговорю! Дадите потом почитать? Я люблю иногда занестись в облака...
У меня теперь такая книга, такая книга!.. Милочка, Горбачев, я женюсь!
-- Поздравляю вас. Популярная книга.
Селезнев рассмеялся.
Стр.1