Узел связи Николай Александров Письма Соломонову I Повесть-проект Так будет называться моя «крутая повесть», по твоему выражению, или «мой проект», как сегодня принято говорить. <...> Он был больше чем болезнь, поскольку был неотвратимее, Александров Николай Дмитриевич — литературный критик. <...> Человек — это божественный интеграл, квадратура круга, корень из минус единицы, число Пи. <...> Письма Соломонову IV 119 Я вот подумал, а как будет выглядеть мое последнее письмо, Соломонов. <...> VI Я вот все думаю, почему мне в голову все время приходит Веничка Ерофеев. <...> Веничка, вечный Веничка Ерофеев, если перефразировать известное восклицание Родиона Романовича Раскольникова. <...> А Веничка нашел способ преодолеть стыд, природное стеснение собственной интимности. <...> И остался в литературе не как Венедикт, а как Веничка. <...> XII Я ознакомился с целым рядом книг (американских авторов), посвященных писательскому мастерству. <...> Во-первых, я, человек читающий, освоивший и просмотревший гору литературы и литературной макулатуры, не знаю, что такое писательское мастерство, как ему следует учить, а главное — стоит ли учить. <...> Втретьих, все книги по писательскому мастерству, если опустить лирические отступления, воспоминания, примеры и цитаты, сводятся к одному тезису: для того чтобы научиться писать — нужно писать. <...> XIII Все-таки в тебе есть что-то писательское, Соломонов. <...> XIX Другую мою няню звали Анастасия Ивановна. <...> Семья Анастасии Ивановны, как говорила она моему брату, была зажиточной, то есть имелась корова и лошадь. <...> Анастасия означает воскресение, и это надо теперь же запомнить. <...> Любопытней собственно история Я: первые мерцающие картинки, болезнь и кошмар (страшная старуха, от которой едва чувствующее себя Я спасается), мифические чудовища, наполняющие сознание (в их роли выступают и гости квартиры Бугаевых), постепенное освобождение от мифов, то есть начало истории, истории Бори Бугаева — Андрея Белого, игра, мечтания: восхищенный подвигами Скобелева <...>