Поэтому можно сказать, что его стихи суть вовсе не документ эпохи, не отражение её, а некая реальная часть её содержания; не время Державина отразилось в его стихах, а сами они, в числе иных факторов, создали это время»51 интеллигентность под именем «киргиз-кайсацкой царицы» и, «истину царям с улыбкой говоря», стал одним из родоначальников просвещенного литературоцентризма. <...> Жизнь и творчество Николая Михайловича Карамзина (1766–1826) выходит за хронологические рамки екатерининского поколения, в детстве ему пришлось столкнуться с бунтом Пугачева, а на склоне лет своих – стать свидетелем восстания декабристов. <...> В первую половину жизни молодой масон был гражданином «безумного и мудрого» (А.Н. Радищев) XVIII столетия, а вторая половина биографии отдана созданию иной культурно-исторической эпохи, которую мы назвали, может быть, не вполне справедливо, «пушкинско-гоголевской». <...> Нельзя не согласиться с Ю.М. Лотманом, который в своем романе-реконструкции «Сотворение Карамзина» написал: «Карамзин завещал русской культуре не только свои произведения и не только созданный им новый литературный язык – он завещал ей свой образ, свой человеческий облик, без которого в литературе пушкинской эпохи зияла бы ничем не заполнимая пустота»52 . <...> Они олицетворяют связь не между абстрактными «временами», а между поколениями русской интеллигенции, благодаря тому, что оба являются особой категорией гуманистов – отечественными интеллигентами-книжниками. <...> Эпоха досоветской индустриальной книжности включает три поколения, условно названные нами «пушкинско-гоголевское», «пореформенное», «революционное», которые охватывают XIX век российской истории. <...> XIX век покончил с просвещенческой дворянской модернизацией и мануфактурным книгопечатанием и начал эру машинной полиграфии и массовой коммуникации. <...> Она может служить прекрасным пособием для исследователей истории русской интеллигенции. <...> Державин в «забавном русском слоге <...>