Александр Степанович Грин
Рассказы
Баталист Шуан
1
Путешествовать с альбомом и красками, несмотря на револьвер и массу охранительных
документов, в разоренной, занятой пруссаками стране -- предприятие, разумеется, смелое. Но в наше
время смельчаками хоть пруд пруди.
Стоял задумчивый, с красной на ясном небе зарей -- вечер, когда Шуан, в сопровождении слуги
Матиа, крепкого, высокого человека, подъехал к разрушенному городку N. Оба совершали путь верхом.
Они миновали обгоревшие развалины станции и углубились в мертвую тишину улиц. Шуан
первый раз видел разрушенный город. Зрелище захватило и смутило его. Далекой древностью,
временами Аттилы и Чингисхана отмечены были, казалось, слепые, мертвые обломки стен и оград.
Не было ни одного целого дома. Груды кирпичей и мусора лежали под ними. Всюду, куда падал
взгляд, зияли огромные бреши, сделанные снарядами, и глаз художника, угадывая местами по
развалинам живописную старину или оригинальный замысел современного архитектора, болезненно
щурился.
-- Чистая работа, господин Шуан, -- сказал Матиа, -- после такого опустошения, сдается мне,
осталось мало охотников жить здесь!
-- Верно, Матиа, никого не видно на улицах, -- вздохнул Шуан. -- Печально и противно смотреть
на все это. Знаешь, Матиа, я, кажется, здесь поработаю. Окружающее возбуждает меня. Мы будем спать,
Матиа, в холодных развалинах. Тес! Что это?! Ты слышишь голоса за углом?! Тут есть живые люди!
-- Или живые пруссаки, -- озабоченно заметил слуга, смотря на мелькание теней в грудах камней.
2
Три мародера, двое мужчин и женщина, бродили в это же время среди развалин. Подлое ремесло
держало их все время под страхом расстрела, поэтому ежеминутно оглядываясь и прислушиваясь, шайка
уловила слабые звуки голосов -- разговор Шуана и Матиа. Один мародер -- "Линза" -- был любовником
женщины; второй -- "Брелок" -- ее братом; женщина носила прозвище "Рыба", данное в силу ее
увертливости и жалости.
-- Эй, дети мои! -- прошептал Линза. -- Цыть! Слушайте.
-- Кто-то едет, -- сказал Брелок. -- Надо узнать.
-- Ступай же! -- сказала Рыба. -- Поди высмотри, кто там, да только скорее.
Брелок обежал квартал и выглянул из-за угла на дорогу. Вид всадников успокоил его. Шуан и
слуга, одетые по-дорожному, не возбуждали никаких опасений. Брелок направился к путешественникам.
У него не было еще никакого расчета и плана, но, правильно рассудив, что в такое время хорошо одетым,
на сытых лошадях людям немыслимо скитаться без денег, он хотел узнать, нет ли поживы.
-- А! Вот! -- сказал, заметив его,Шуан. -- Идет один живой человек. Поди-ка сюда, бедняжка. Ты
кто?
-- Бывший сапожный мастер, -- сказал Брелок, -- была у меня мастерская, а теперь хожу босиком.
-- А есть кто-нибудь еще живой в городе?
-- Нет. Все ушли... все; может быть, кто-нибудь... -- Брелок замолчал, обдумывая внезапно
сверкнувшую мысль. Чтобы привести ее в исполнение, ему требовалось все же узнать, кто
путешественники.
-- Если вы ищете своих родственников, -- сказал Брелок, делая опечаленное лицо, -- ступайте в
деревушки, что у Милета, туда потянулись все.
-- Я художник, а Матиа -- мой слуга. Но -- показалось мне или нет -- я слышал невдалеке чей-то
Стр.1