Александр Грин о Пушкине
Заметки накануне юбилея
Сто двадцать пять лет - очень немного на весах истинного искусства. <...> За такое короткое время
можно, однако, успеть повернуться спиной к своему собственному восторгу и поставить над вчерашним
днем подлинного искусства вопросительный знак. <...> Мы призваны, - согласились, - и я в том числе, - написать о гении. <...> Возможна ли канцелярская бумага, посланная Александру Сергеевичу
Пушкину с требованием немедленно пересмотреть "Бориса Годунова" и выкинуть из этой книги всё, что
я не понимаю, или с чем не согласен? <...> Итак, можно написать только, - что дал он тебе и что ты взял от него, - и, пожалуй,
еще: сохранил ли до сего дня? <...> Без молний и громов, без режущего глаза блеска? <...> Когда я
думаю о А.С.Пушкине, немедленно и отчетливо представляется мне та Россия, которую я люблю и знаю. <...> Лет семи-восьми, в гостях, я уединился с книгой Пушкина,
прочел "Руслан и Людмила", и у меня до сего времени, несмотря на тот бессильный читательский
возраст, остается ясное сознание, что я очень хорошо понимал всё, что читал у Пушкина - в первый раз. <...> Путь воплощения строк в образы, а образов в подлинную действительность был краток, мгновенен и
оставил сознание не чтения, а переживания. <...> Входя в книги Пушкина, я переживал всё, что было написано в них, с
простотой летнего дня и со всей сложностью человеческой души. <...> Так полно переложить в свои книги
самого себя, так лукаво, с такой подкупающей, прелестной улыбкой заставить книгу обернуться
Александром Сергеевичем, - мог только он один. <...> Я слышал, что где-то в воздухе одиноко бродит картинный вопрос: "Современен ли <...> Пусть ответят те, кто заведует отделом любопытных вопросов. <...> Теперь, когда "искусство" приняло форму футбольных мячей, перебрасываемых с задней
мыслью, Пушкин представляется мне таким, как он стоит на памятнике, и взглядом настоящего,
большого, а потому и доброго человека смотрит на русский мир, задумывая <...>
Александр_Грин_о_Пушкине.pdf
Александр Грин о Пушкине
Заметки накануне юбилея
Сто двадцать пять лет - очень немного на весах истинного искусства. За такое короткое время
можно, однако, успеть повернуться спиной к своему собственному восторгу и поставить над вчерашним
днем подлинного искусства вопросительный знак.
Мы призваны, - согласились, - и я в том числе, - написать о гении. Написать - значит судить.
Подлежит ли гений суду? Возможна ли канцелярская бумага, посланная Александру Сергеевичу
Пушкину с требованием немедленно пересмотреть "Бориса Годунова" и выкинуть из этой книги всё, что
я не понимаю, или с чем не согласен?
Ответ ясен. Итак, можно написать только, - что дал он тебе и что ты взял от него, - и, пожалуй,
еще: сохранил ли до сего дня?
Да, сохранил.
Почему этот гений - не страшен? Без молний и громов, без режущего глаза блеска? Когда я
думаю о А.С.Пушкине, немедленно и отчетливо представляется мне та Россия, которую я люблю и знаю.
Я знаю его с той поры, как начал читать. Лет семи-восьми, в гостях, я уединился с книгой Пушкина,
прочел "Руслан и Людмила", и у меня до сего времени, несмотря на тот бессильный читательский
возраст, остается ясное сознание, что я очень хорошо понимал всё, что читал у Пушкина - в первый раз.
Путь воплощения строк в образы, а образов в подлинную действительность был краток, мгновенен и
оставил сознание не чтения, а переживания.
Так было и дальше. Входя в книги Пушкина, я переживал всё, что было написано в них, с
простотой летнего дня и со всей сложностью человеческой души. Так полно переложить в свои книги
самого себя, так лукаво, с такой подкупающей, прелестной улыбкой заставить книгу обернуться
Александром Сергеевичем, - мог только он один.
Я слышал, что где-то в воздухе одиноко бродит картинный вопрос: "Современен ли
А.С.Пушкин"? То есть: "Современна ли природа? Страсть? Чувства? Любовь? Современны ли люди
вообще?" Пусть ответят те, кто заведует отделом любопытных вопросов.
Теперь, когда "искусство" приняло форму футбольных мячей, перебрасываемых с задней
мыслью, Пушкин представляется мне таким, как он стоит на памятнике, и взглядом настоящего,
большого, а потому и доброго человека смотрит на русский мир, задумывая поэтическое создание с
трепетом и тоской при мысли, какой гигантский труд предстоит совершить ему, потому что нужно
работать, работать и работать для того, чтобы хаотическая пыль непосредственного видения слеглась в
ясный и великий пейзаж.
P.S. А.С.Пушкин знал, "что такое искусство".
Это - заметка для одноразовой газеты, которую в 1924 г. Союз писателей решил выпустить к 125летию
со дня рождения А.С.Пушкина. Издать ее не удалось, и только 10 февраля 1962 года литератор
Николай Ашукин опубликовал в "Литературной газете" сохранившийся в его архиве отзыв Грина. В
"Крымском альбоме 1999" статья печатается без купюр, пропущенные при первой публикации слова
выделены жирным шрифтом.
Стр.1