ОБЗОРЫ И РЕЦЕНЗИИ: Российская империя М.Н. Лукьянов «ПЛАМЕННЫЙ КОНСЕРВАТОР» ВМЕСТО «ПЛАМЕННОГО РЕВОЛЮЦИОНЕРА»? <...> В советское время биографические работы, тем более книги, посвящались далеко не всем крупным деятелям отечественной истории. <...> В знаменитой серии «Жизнь замечательных людей» еще при cоветской власти нашлось место для книги Н.И. Павленко о Петре I, однако только в постсоветское время в ней могла появиться книга о Николае I. <...> Среди политиков и идеологов, о которых появлялись книги, революционеры явно преобладали; значительно реже появлялись монографии о либералах и уж совсем редко — о консерваторах. <...> Исключением из этого правила всегда оставался Н.М. Карамзин, однако он интересовал, главным образом, как историк и литератор, но не как основоположник отечественного консерватизма. <...> Эвенчик о К.П. Победоносцеве была запрятана в очередной том вузовских «Ученых записок» [Эвенчик, 1969]. <...> И подлинный фурор произвел выход 76 в свет в издательстве «Наука» книги Л.А. Твардовской о М.Н. Каткове [Твардовская, 1978]. <...> Хочется подчеркнуть, что дело было отнюдь не в трактовках взглядов и деятельности вышеупомянутых персонажей, которая по определению не могла отклониться от действовавшего канона, а в самом факте обращения к данной проблематике. <...> В случае П.Н. Дурново первые сколько-нибудь основательные очерки о нем также появились за рубежом — и по-английски: первый принадлежал перу эмигранта Марка Алданова [Aldanov, 1942: 31– 45], второй — известного британского историка-русиста Д. <...> Однако уже на рубеже 1980–1990-х гг. отечественная историография начала стремительно избавляться от «равнения налево». <...> Кумирами и, одновременно, наиболее подходящими объектами для изучения начали казаться реформаторы-государственники, вроде С.Ю. Витте или П.А. Столыпина. <...> Похоже, в новом тысячелетии маятник пошел еще дальше вправо; за два последних десятилетия сформировался новый запрос и новая историографическая мода — на жестких консерваторов-охранителей <...>