Александр Грин
Алые паруса
Нине Николаевне Грин подносит и посвящает Автор
Пбг, 23 ноября 1922 г.
I. ПРЕДСКАЗАНИЕ
Лонгрен, матрос "Ориона", крепкого трехсоттонного брига, на котором он прослужил десять лет
и к которому был привязан сильнее, чем иной сын к родной матери, должен был, наконец, покинуть
службу.
Это произошло так. В одно из его редких возвращений домой, он не увидел, как всегда еще
издали, на пороге дома свою жену Мери, всплескивающую руками, а затем бегущую навстречу до
потери дыхания. Вместо нее, у детской кроватки - нового предмета в маленьком доме Лонгрена - стояла
взволнованная соседка.
- Три месяца я ходила за нею, старик, - сказала она, - посмотри на свою дочь.
Мертвея, Лонгрен наклонился и увидел восьмимесячное существо, сосредоточенно взиравшее на
его длинную бороду, затем сел, потупился и стал крутить ус. Ус был мокрый, как от дождя.
- Когда умерла Мери? - спросил он.
Женщина рассказала печальную историю, перебивая рассказ умильным гульканием девочке и
уверениями, что Мери в раю. Когда Лонгрен узнал подробности, рай показался ему немного светлее
дровяного сарая, и он подумал, что огонь простой лампы - будь теперь они все вместе, втроем - был бы
для ушедшей в неведомую страну женщины незаменимой отрадой.
Месяца три назад хозяйственные дела молодой матери были совсем плохи. Из денег, оставленных
Лонгреном, добрая половина ушла на лечение после трудных родов, на заботы о здоровье
новорожденной; наконец, потеря небольшой, но необходимой для жизни суммы заставила Мери
попросить в долг денег у Меннерса. Меннерс держал трактир, лавку и считался состоятельным
человеком.
Мери пошла к нему в шесть часов вечера. Около семи рассказчица встретила ее на дороге к
Лиссу. Заплаканная и расстроенная Мери сказала, что идет в город заложить обручальное кольцо. Она
прибавила, что Меннерс соглашался дать денег, но требовал за это любви. Мери ничего не добилась.
- У нас в доме нет даже крошки съестного, - сказала она соседке. - Я схожу в город, и мы с
девочкой перебьемся как-нибудь до возвращения мужа.
В этот вечер была холодная, ветреная погода; рассказчица напрасно уговаривала молодую
женщину не ходить в Лисе к ночи. "Ты промокнешь, Мери, накрапывает дождь, а ветер, того и гляди,
принесет ливень".
Взад и вперед от приморской деревни в город составляло не менее трех часов скорой ходьбы, но
Мери не послушалась советов рассказчицы. "Довольно мне колоть вам глаза, - сказала она, - и так уж нет
почти ни одной семьи, где я не взяла бы в долг хлеба, чаю или муки. Заложу колечко, и кончено". Она
сходила, вернулась, а на другой день слегла в жару и бреду; непогода и вечерняя изморось сразила ее
двухсторонним воспалением легких, как сказал городской врач, вызванный добросердной рассказчицей.
Через неделю на двуспальной кровати Лонгрена осталось пустое место, а соседка переселилась в его дом
нянчить и кормить девочку. Ей, одинокой вдове, это было не трудно. К тому же, - прибавила она, - без
такого несмышленыша скучно.
Лонгрен поехал в город, взял расчет, простился с товарищами и стал растить маленькую Ассоль.
Пока девочка не научилась твердо ходить, вдова жила у матроса, заменяя сиротке мать, но лишь только
Ассоль перестала падать, занося ножку через порог, Лонгрен решительно объявил, что теперь он будет
сам все делать для девочки, и, поблагодарив вдову за деятельное сочувствие, зажил одинокой жизнью
вдовца, сосредоточив все помыслы, надежды, любовь и воспоминания на маленьком существе.
Десять лет скитальческой жизни оставили в его руках очень немного денег. Он стал работать.
Скоро в городских магазинах появились его игрушки - искусно сделанные маленькие модели лодок,
катеров, однопалубных и двухпалубных парусников, крейсеров, пароходов - словом, того, что он близко
знал, что, в силу характера работы, отчасти заменяло ему грохот портовой жизни и живописный труд
Стр.1