Геннадий Гусев СТРАНСТВИЕ ВЕЛИКОЙ МЕЧТЫ В далекой древности родилась мечта о справедливом устройстве общества, о торжестве добра над злом. <...> Мы продолжаем рассказывать о приключениях этой мечты на сложном пути среди людей до наших дней. <...> Читайте начало в №№ 4, 6–23 за 2013 г., 1–24 за 2014 г., 1–14 за 2015 г. В ысший нравственно-эстетический суд над российской косностью, пошлостью, отсталостью, над огромнозловещей «палатой № 6» царской реакции вершил на рубеже веков великий знаток человеческой души, светлый мечтатель Антон Павлович Чехов (1860–1904 гг.) <...> Как никто, умел он «коротко говорить о длинных предметах» — и создал такую громадную мозаику российской жизни, что невозможно воплотить ни в какой эпопее, ни в самом крупном романном цикле. <...> Россыпь жемчужин и самородков, воистину новая энциклопедия русской жизни! <...> Но не сразу, а лишь к закату жизни писателя осознала Россия (зато уж прочно, навсегда!), что Чехов — крупнейшее явление отечественной и мировой культуры. <...> Он не обуздывал свой удивительный талант пристрастием к какой-либо из модных тогда социальных теорий. <...> Верил — и потому горько смеялся над ним, порабощенным гадкими социальными и духовными обстоятельствами, подлостью, бескрылостью тогдашней российской действительности. <...> А сердце жаждало обновления, неутомимо искало того, «что жизненно, что вечно». <...> У Чехова, необычайно чуткого к новизне, год от года нарастало чувство исторической надежды, радостное предощущение кануна иной, разумной и справедливой жизни для родного народа. <...> «Я с детства уверовал в прогресс», — говорил Антон Павлович. <...> Он впитал в себя лучшие традиции предшествующей русской культуры; он не сомневался, что человек может разогнуться, выпрямиться, расправить крылья. <...> Но ему надо помочь — и прежде всего ободряющим вдохновенным словом (Чехов вполне разделяет платформу прогрессивной литературы своего века: слово есть дело). <...> Помочь — разоблачением рабьей психологии угодничества и самоунижения <...>