Ярослав Кауров Посвящается маме Судьбой неведомой ведомый — На счастье или на беду — Я пленник родового дома И старой яблони в саду, И удивительного света, Что тихо падал сквозь листву. <...> Пока пишу, пока мечтаю, Мой старый дом, мой старый сад, Как колыбель, меня качают И что-то тихо говорят, И охраняют это сердце Минуты, месяцы, года . <...> Немного надо одиноким: Чтобы, как сотни лет назад, Вздыхал, нашёптывая строки, Мой старый дом, мой старый сад. <...> И пиджак на землю брошен, Разопревший от жары. <...> На него моя зазноба, Разрумянившись, легла И сняла на время оба Нежных, ангельских крыла. <...> Но все вокруг как будто греет, Как будто нежные листы, Пронизанные солнца жаром, Его тепло нам отдают Любовным, сокровенным даром, И в этом нега и уют. <...> Покой, как будто бы в объятьях Любимой, преданной, родной, Что под цветочным легким платьем Таит полдневный вечный зной. <...> И ароматная гора Так гармонирует с жарою. <...> Душа над листьями летит, На этот рай глядит влюблено. <...> Но лишь одно я точно знаю: Там золотой весенний свет, И яблони цветущей нежность, Той, что живёт в земных садах. <...> И лихоимцам непонятно (Они мечтают о долгах!) <...> И не угаснет на мгновенье, И продолжается века, Живёт взаимное презренье Поэта и ростовщика. <...> И ростовщик всё время знает: Вертелся, предавал, копил, Но что-то всё же он теряет — Украли или не купил. <...> Поэт скитается по лужам, Как пленник чистого листа, Но даром у поэта служат Талант, любовь и красота: И красота людского тела, И рощи, сладостно тихи, И губы, что дрожат несмело, Цвет яблонь, солнце и стихи. <...> *** Мы шли тускнеющим откосом Над холодеющей рекой. <...> Ударил колокол, и листья Посыпались на нас шурша. <...> По мановенью чьей-то кисти Себя увидела душа. <...> Все пропитало вдохновенье И между нами нет границ, Но душам нужно завершенье, Как взмаху ангельских ресниц. <...> Дождаться нового восхода Когда-то будет не дано. <...> Ударит колокол, и души Сорвутся, закружившись, ввысь, И тишину отрадно слушать Пред тем, как звуки донеслись. <...> Мы шли тускнеющим откосом Над холодеющей <...>