Она откровенна, искренна, а ѣдкость ея
для многихъ изъ насъ, людей издающихъ и пишущихъ пройдетъ не безслѣдно. <...> Болѣе четверти столѣтiя "отъ младыхъ ногтей", питаясь крупицами отъ великолѣпной трапезы
отечественной словесности и черпая мудрость изъ многоразличныхъ ея источниковъ, начиная съ
покойника "Телеграфа" и покойника "Телескопа" до "зеленаго" Наблюдателя, съ его юношескигегелiанскими замашками и отъ "Зеленаго Наблюдателя" до "Современника" и иныхъ новѣйшихъ
органовъ нашего умственнаго развитiя, я конечно имѣлъ достаточно времени и возможности ко многому
присмотрѣться. <...> Въ настоящее время, когда"... т. е. въ настоящую чисто-практическую минуту, въ ту великую
минуту, когда г. -бовъ каждую статью свою начинаетъ требованiемъ высокаго акта смиренiя со стороны
своего читателя; въ ту практическую минуту, когда знанiе, искусство, государственная свобода -объявляются строго-логическимъ мышленiемъ г. Чернышевскаго, побрякушками передъ высшею идеею
матерiальнаго благосостоянiя (матерiальное благосостоянiе вещь хорошая, но зачѣмъ же казенные стулья
ломать); въ настоящую -- продолжаю я мой длинный ораторскiй перiодъ -- минуту, когда даже и самые
осторожные, -- бывало слишкомъ острожные, мыслители, какъ почтенный критикъ "ветхихъ денми"
"Отечественныхъ Записокъ", покушаются перескочить бездну, отдѣляющую ихъ отъ новѣйшихъ и, стало
быть, самыхъ близкихъ къ истинѣ мыслителей и приносятъ самоновѣйшему мышленiю идоложертвенную
требу, чѣмъ же? -- лишая народнаго значенiя Пушкина; въ настоящую, наконецъ высшую минуту нашего
умственнаго развитiя, я смиренно причисляю себя и многихъ, столь же отсталыхъ какъ я моихъ
товарищей къ числу "ненужныхъ", совершенно ненужныхъ людей. <...> Знаю, что немногiе изъ собратiй моихъ раздѣлятъ со мною это
смиренiе безъ иронiи и затаенной гордости; знаю, что не одинъ, еще могучiй можетъ быть, голосъ
раздастся за "ненужныхъ" людей... <...> Но увы! и такой голосъ можетъ подняться только за <...>
О_постепенном,_но_быстром_и_повсеместном_распространении_невежества_и_безграмотности_в_Российской_словесности.pdf
А. А. Григорьевъ
ПОЛЕМИЧЕСКАЯ СМѢСЬ
______
I
о постепенномъ
НО БЫСТРОМЪ И ПОВСЕМѢСТНОМЪ РАСПРОСТРАНЕНIИ НЕВѢЖЕСТВА И БЕЗГРАМОТНОСТИ
ВЪ РОССIЙСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ
(изъ замѣтокъ ненужнаго человѣка) (*)
Оригинал здесь -- http://smalt.karelia.ru/~filolog/vremja/1861/MARCH/polemsm.htm
Время. 1861. N 3.
(*) Хотя мы во многомъ несогласны съ почтеннымъ и къ-сожалѣнiю неизвѣстнымъ намъ
авторомъ, мы съ удовольствiемъ однако даемъ мѣсто статьѣ его. Она откровенна, искренна, а ѣдкость ея
для многихъ изъ насъ, людей издающихъ и пишущихъ пройдетъ не безслѣдно. Мы же съ своей стороны
не раздѣляемъ того тонко-политическаго ученiя, гласящаго, что не для чего посвящать непризванныхъ (т.
е. публику) въ закулисныя тайны литературы. Мы вѣримъ въ прямое и здравое чутье массъ и думаемъ, что
честно высказанная правда, никогда не повредитъ въ глазахъ читателей ни литературѣ, ни тому уваженiю,
которое должна питать къ ней читающая и мыслящая публика, потомучто безъ этого уваженiя не
мыслима и сама публика. Ред.
Vox in Rama audita est. Rachel plorans filios suos...
Болѣе четверти столѣтiя "отъ младыхъ ногтей", питаясь крупицами отъ великолѣпной трапезы
отечественной словесности и черпая мудрость изъ многоразличныхъ ея источниковъ, начиная съ
покойника "Телеграфа" и покойника "Телескопа" до "зеленаго" Наблюдателя, съ его юношескигегелiанскими
замашками и отъ "Зеленаго Наблюдателя" до "Современника" и иныхъ новѣйшихъ
органовъ нашего умственнаго развитiя, я конечно имѣлъ достаточно времени и возможности ко многому
присмотрѣться.
"Въ настоящее время, когда"... т. е. въ настоящую чисто-практическую минуту, въ ту великую
минуту, когда г. -бовъ каждую статью свою начинаетъ требованiемъ высокаго акта смиренiя со стороны
своего читателя; въ ту практическую минуту, когда знанiе, искусство, государственная свобода -объявляются
строго-логическимъ мышленiемъ г. Чернышевскаго, побрякушками передъ высшею идеею
матерiальнаго благосостоянiя (матерiальное благосостоянiе вещь хорошая, но зачѣмъ же казенные стулья
ломать); въ настоящую -- продолжаю я мой длинный ораторскiй перiодъ -- минуту, когда даже и самые
осторожные, -- бывало слишкомъ острожные, мыслители, какъ почтенный критикъ "ветхихъ денми"
"Отечественныхъ Записокъ", покушаются перескочить бездну, отдѣляющую ихъ отъ новѣйшихъ и, стало
быть, самыхъ близкихъ къ истинѣ мыслителей и приносятъ самоновѣйшему мышленiю идоложертвенную
требу, чѣмъ же? -- лишая народнаго значенiя Пушкина; въ настоящую, наконецъ высшую минуту нашего
умственнаго развитiя, я смиренно причисляю себя и многихъ, столь же отсталыхъ какъ я моихъ
товарищей къ числу "ненужныхъ", совершенно ненужныхъ людей.
И это -- безъ малѣйшей иронiи, безъ малѣйшей гордости смиренiя, безъ малѣйшаго даже желанiя
порисоваться своей "ненужностью". Знаю, что немногiе изъ собратiй моихъ раздѣлятъ со мною это
смиренiе безъ иронiи и затаенной гордости; знаю, что не одинъ, еще могучiй можетъ быть, голосъ
раздастся за "ненужныхъ" людей... Но увы! и такой голосъ можетъ подняться только за то, что были
когда-то нужны "ненужные" люди, ненужные "въ настоящее время, когда..."
Стр.1