Аполлон Григорьев
Мое знакомство с Виталиным
Продолжение рассказа без начала, без конца и без морали
---------------------------------------------------------------------------Аполлон
Григорьев. Воспоминания
Издание подготовил Б. Ф. Егоров
Серия "Литературные памятники"
Л., "Наука", 1980
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
---------------------------------------------------------------------------I
ЧЕЛОВЕК
ЭПОХИ
Раз как-то, в начале или в конце мая прошлого года, не помню, право, но
знаю только с достоверностию, что это было в мае, в один из редких в
Петербурге светлых майских дней, и притом утром, - я сидел у окна в
кондитерской Вольфа {1} и занимался изысканием средств, как бы можно было
вовсе не заниматься ничем на свете; к величайшему сожалению, все, что было у
меня перед глазами, слишком живо напоминало мне об отдаленности блаженного
состояния человечества: и движущиеся волны чиновного люда на Невском, и
длинные физиономии людей, сидевших подле меня, и как я же, не имевших
положительного занятия и соответствующего ранга, но видимо желавших
пополнить этот недостаток самовольным углублением в европейские сплетни.
Скиф и вандал, вовсе чуждый политике, я покушался часто принудить себя
прочесть хотя лист "Times" или "Presse", но - увы! - оставался всегда при
одном покушении; со мной сжилась как-то ненависть к цивилизации, и в этом
отношении учение Фурье {2} пало мне глубоко на душу, очень понятно поэтому,
что я начинал скучать невыносимо; и убедившись окончательно в невозможности
ничего-неделания, я стал придумывать, как бы заняться чем-нибудь; но день,
неумолимо длинный день представал мне во всем своем ужасающем однообразии...
Идти куда-нибудь было бы совершенно бесполезно, людей в Петербурге до 4-х
часов можно отыскать только в канцеляриях, а я давно уже не заглядывал ни в
одну из "таковых" и в этом отношении мог сказать о себе:
Не верил только потому, -
Что верил некогда всему. {3}
Я вспомнил о Москве, о том, что там, например, я не сидел бы так
бесплодно, а занялся бы разрешением глубокого вопроса о вечном Ничто - и,
проведши час или два в таком общеполезном занятии, с спокойной совестию
отправился бы к К** или к Г* сообщать свои открытия по этой части, вполне
уверенный, что застану их разрешающими или уже разрешившими вопрос об
абсолютном Всем, - и что таким образом
себе и им доставлю удовольствие
столкновения крайностей...
Не зная, что делать и даже что думать, я велел подать себе третью
порцию мороженого и продолжал глядеть в окно на Невский, глядеть без мысли,
глядеть почти не видя, глядеть не желая ничего видеть, потому что Невский
надоел мне страшно. Долго ли сидел я в этом состоянии безмыслия, не знаю, -
но из него я был выведен довольно сильным ударом по плечу и словом:
"Здравствуйте!", словом, которого звук обдал меня каким-то знакомым
ощущением.
Я обернулся - перед мною стоял один из моих московских приятелей,
Александр Иванович Брага.
Я не мог опомниться от удивления и смотрел на него с минуту, не говоря
ни слова. Так! Это был он, он сам, в том же вечном зеленом пальто, обшитом
шнурами и застегнутом доверху, с пятнами чахотки на лице, с черною бородою,
выглядывавшею из-под галстука... "Здравствуйте, - повторял он, радушно
схватывая мою руку, - я увидел вас, идя по Невскому".
- Благодарю, что не забыли, - отвечал я, дружески пожимая его руку. -
Ну что, как вы?.. Знаете ли, я думал, что вы уже умерли.
- Нет еще, - отвечал он с тем
же сардоническим смехом, который
обыкновенно кончался у него удушливым кашлем, садясь на стул и вынимая из
кармана сигары.
- Или что вы уже в Болгарии, - продолжал я, смотря на него пристально и
Стр.1