ПАХАТНИК И БАРХАТНИК
(Повесть)
Оригинал текста находится по адресу: Машинный фонд русского языка
Не будет пахатника, не будет
и бархатника. <...> Русская пословица
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПАХАТНИК
I
Такого продолжительного, нестерпимо жаркого лета не могли запомнить даже
самые старые люди. <...>
II
Несмотря, однакож, на удушливый зной, от которого сохло в горле и потом
обливало тело, все пространство поля покрыто было народом, куда ни обращались
глаза, отягченные солнечным сверканьем, всюду над морем колосьев мелькали, то
опускаясь, то подымаясь, белые рубашки баб; перегнув в три погибели спину,
прикрытую мокрой сорочкой, они вязали снопы; мужья их, отцы и братья выступали
между тем один за другим, звонко размахивая косами. <...> ..
- Хорошо, Гаврило Леоныч, коли есть такие, - возразила молоденькая живая
бабенка, - коли не на кого оставить, поневоле тащишь... <...> .. Ну ступай, ступай, полно разговаривать!.. довершил Гаврило Леоныч, направляясь в другую сторону. <...> Немного погодя посреди звяканья кос и шума падающей рядами ржи голос его
раздавался на дальнем конце поля. <...> Гаврилу
слушали точно так же, как стали бы слушать любого мужика, поставленного в
старосты главным управляющим. <...> Гаврило ничем не отличался от остальных мужиков своей деревни; он только
знал счеты и разбирал грамоту; основываясь на этом, его выбрали в начальники и
выдавали ему ежегодно пятнадцать рублей жалованья из главной конторы, которая
находилась верстах в семидесяти, в соседнем уезде. <...> Гаврило сильно даже скучал своею
должностью; пуще всего сокрушало старосту, что, будучи сам человеком домовитым и
хозяином, он принужден был поминутно отрываться от дела и ездить в контору из-за
каждой безделицы, иногда даже так, безо всякой надобности. <...> Кроме того, всякий раз надо было
неизбежно стоять с глазу на глаз перед управляющим <...>
Пахатник_и_бархатник.pdf
ПАХАТНИК И БАРХАТНИК
(Повесть)
Оригинал текста находится по адресу: Машинный фонд русского языка
Не будет пахатника, не будет
и бархатника.
Русская пословица
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПАХАТНИК
I
Такого продолжительного, нестерпимо жаркого лета не могли запомнить даже
самые старые люди. С половины июня до конца июля ни разу не освежило дождем
воздуха; раскаленная земля трескалась, превращалась в камень или пыль, которая
лежала тяжелым рыжеватым пластом на дорогах. Каждое утро солнце восходило
багровым шаром и, подымаясь выше в сверкающем, безоблачном небе, совершало свой
круг, никому не давая отдохнуть от зноя. Все живущее словно умаялось и повесило
голову. Цветы, не защищенные лесом или тенью рощи, пересохли; горох пожелтел
преждевременно; проходя полем, слышно было, как лопались его стручья, рассыпая,
словно дробь, свои зерна. Трава, скошенная утром, начинала к полудню пучиться,
подымалась ворохом и звонко хрустела, когда брали ее в руки. Стада упорно жались к
ручьям и речкам; во всякое время дня коровы и лошади по целым часам недвижно
стояли по брюхо в воде; можно было бы принять их за окаменелых, если б не двигали
они хвостами, стараясь отогнать мух и оводов, которые роями носились и жужжали в
воздухе.
Во всей природе, которая как будто изнемогала и тяжело переводила дыхание,
одни насекомые бодрствовали; чем горячее жарило солнце, тем больше их появлялось
и тем громче раздавались жужжанье и шорох. Там, где полуиссохшие ручьи впадали в
речки, роями стояли коромысла, блистая на солнце своими кисейными глянцевитыми
крылышками и зелеными, словно стеклянными головками; запыленные шмели и
бесчисленные миллионы всяких мух и мошек облипали каждого, кто только
останавливался.
В полях весь этот шелест заглушался трескотнёю кузнечиков; из-под каждой
травки, из-под каждого стебелька, немолчно дребезжал тот жесткий, металлический
звук, который всегда как бы дополняет впечатление страшной засухи; в сырое время
кузнечик поет не так звонко. В полях часам к двум-трем пополудни зной особенно был
чувствителен. Солнечные лучи, насквозь пронизывая рожь до корня, нагрели, казалось,
самые стебли; даже там, в глубине колосьев, бросало в испарину; чувствовалось, что
пышет от почвы, как от жерла раскаленной печки. Васильков совсем не было; они
давно пересохли, оставив тощие зеленоватые стебли; одна повилика, туго оплетая
подошву колосьев, разливала в воздухе тонкий миндальный запах и пестрила своими
бело-розовыми колокольчиками жаркое, лучезарное сиянье, наполнявшее глубину
поля.
Стр.1