Проспер Мериме. Этрусская ваза
Перевод с французского Д. В. Григоровича
----------------------------------------------------------------------В
кн.: "Проспер Мериме. Новеллы".
М., "Художественная литература", 1978.
OCR & spellcheck by HarryFan, 5 March 2001
----------------------------------------------------------------------Огюста
Сен-Клера не любили в так называемом "большом свете"; главная
причина заключалась в том, что он старался нравиться только тем, кто
приходился ему по сердцу. Он шел навстречу одним и тщательно избегал
других. К тому же он был беспечен и рассеян. Однажды вечером при выходе из
итальянской оперы маркиза А. обратилась
к нему с вопросом: "Как пела
Зонтаг?" (*1) - "Да, маркиза", - отвечал Сен-Клер, приятно улыбнувшись, но
думая о другом. Такой странный ответ ни в каком случае нельзя было
приписать робости с его стороны; и с знатным вельможей, и с знаменитостью,
и даже с самой модной красавицей он обращался так же свободно, как если бы
говорил с равным себе. Маркиза объявила, что Сен-Клер заносчив и дерзок до
невероятия.
Однажды в понедельник г-жа Б. пригласила его на обед; она долго с ним
разговаривала, и, уходя, он сказал, что
никогда еще не встречал более
очаровательной женщины. Г-жа Б. набиралась ума в течение месяца, с тем
чтобы потом израсходовать этот ум у себя дома в один вечер. Сен-Клер
встретился с ней в четверг на той же неделе. На этот раз она показалась
ему скучноватой. Результат следующего за тем посещения был тот, что
Сен-Клер решил не появляться больше в ее гостиной. Г-жа Б. поспешила
объявить всем и каждому, что Сен-Клер - человек совершенно невоспитанный и
притом самого дурного тона.
Он родился с сердцем нежным и любящим: но в молодости, когда так еще
легко воспринимаются впечатления - впечатления, отражающиеся потом на всей
жизни, - его слишком пылкая натура навлекла на него насмешки товарищей. Он
был горд и самолюбив. Он, как ребенок, дорожил чужим мнением. Он призвал
все свои силы, стараясь научиться скрывать все то, что, по его тогдашним
понятиям, считалось унизительною слабостью. Цель была достигнута; но такая
победа над собой обошлась ему дорого. Перед людьми ему действительно
удавалось скрывать ощущения нежной души своей; однако ж терзался он ими
тем сильнее, чем больше замыкался в самом себе. В свете приобрел он вскоре
печальную известность человека равнодушного и неотзывчивого; когда он
оставался наедине с самим собою, его встревоженному воображению
представлялись страдания, тем более жгучие, что он ни с кем никогда не
хотел делить их.
Сказать по правде, найти друга нелегко! Нелегко? Вернее сказать,
невозможно. Существовали ли когда-нибудь два человека, не имевшие тайны
один от другого? Сен-Клер не верил в дружбу, и это замечено было всеми. Он
был холоден и сдержан в обществе с молодыми людьми. Он никогда ни о чем не
расспрашивал; все его мысли и большая часть его действий оставались для
них загадкой. Французы вообще любят говорить о себе; Сен-Клеру приходилось
иногда против воли выслушивать задушевную исповедь знакомых. Его друзья -
под этим названием надо разуметь тех, кого мы видим раза два в неделю, -
законно жаловались на его недоверчивость; и в самой деле, тот, кто без
повода с нашей стороны разоблачает перед нами свои тайны, обижается
обыкновенно, если мы не платим ему
тою же монетой. Взаимность в
разоблачении сердечных тайн считается как бы общим правилом.
- Он всегда застегнут на все пуговицы, - говорил о нем красивый
эскадронный командир Альфонс де Темин. - К этому проклятому Сен-Клеру
нельзя питать ни малейшего доверия.
- Я думаю, что он близок к иезуитам (*2), - возразил Жюль Ламбер. -
Один знакомый клятвенно уверял меня, что дважды видел, как он выходил из
церкви Сен-Сюльпис (*3). Никто не знает его настоящих мыслей. Я, по
крайней мере, в его обществе чувствую себя связанным.
Разговаривающие расстались. На Итальянском бульваре Альфонс де Темин
встретил Сен-Клера, шедшего с поникшей головой и смотревшего в землю. Он
остановил его, взял под руку и тут же выложил перед ним свои любовные
похождения с г-жой ***, муж которой был груб и ревнив.
Стр.1