Н.И. Греч
Записки о моей жизни
Текст соответствует изданию: Н. И. Греч. "Записки о моей жизни", Захаров,М.: 2000.
(c) Захаров,М.: 2000, издание
(c) Оцифровка и вычитка - Константин Дегтярев (guy_caesar@mail.ru)
Впервые опубликовано в сети на сайте "Российский мемуарий" (http://fershal.narod.ru)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Несколько раз собирался я писать записки о виденном и слышанном мною в жизни, -- как по
советам других, так и по собственному влечению. Раза два и принимался, но не имел силы продолжать.
Самый длинный из таких опытов начал я в 1821 году, именно 21 мая, но написал не более пяти
страниц и остановился. Я прочитал их Булгарину: они ему очень понравились, и он поощрял меня
продолжать, но я, сам не зная почему, не мог решиться.
Теперь думаю я, что эта нерешительность произошла от чувств тогдашней моей молодости:
впечатления были свежи, но не глубоки; мнения решительны, но односторонни; опыт тяжелой своей
рукой еще не подавил тогда души кипучей и отважной; не охолодил студеной водой мечтаний самолюбия
и самонадеянности. К тому же многие из существенных лиц биографической моей драмы были живы:
следовало бы писать портреты, а не воспоминания; приходилось бы пожать руку иному, а через полчаса
прижать всего его, только не к сердцу. Я написал потом несколько отрывков из моих воспоминаний (они
вошли в состав этой книги). Эти статьи, кажется, были не без достоинства: доказательством тому, с одной
стороны, внимание к ним большей, благонамеренной публики; с другой - безусловная брань враждебных
мне журналов.
Возобновляю на шестьдесят втором году жизни безуспешно начатое на тридцать четвертом.
Двадцать восемь лет и десять дней -- почти размер поколения человеческого! Авось либо теперь буду
счастливее.
Какая цель моих записок? Оставить моим детям, внучатам, друзьям и приятелям воспоминания о
жизни не слишком разнообразной, не богатой важными происшествиями, но довольно замечательной в
кругу, который был ее поприщем.
Постараюсь писать как можно проще, без всяких затей, прикрас и авторских требований. Буду
писать обо всем, что видел, слышал, испытал, о делах важных и о безделицах. Постараюсь об одном: чтоб
в моих записках было сколь можно более правды. Безусловной правды не обещаю, и обещать не могу: она
не далась никакому человеку в этой жизни страданий, искушений, разочарований; довольно того, если он
желает и старается быть правдивым.
Буду щадить своих ближних, сколько возможно, но пощада эта будет ограниченная. Слабости
людей, невольные их прегрешения, свойственные всякому человеку, -- имеют право на умолчание их; но
пороки гласные и вредные, подлость, коварство, злоба, лицемерие, неблагодарность, мстительность
должны быть изобличены и тем самым наказаны.
Мне возразят: об умерших должно говорить только... Только правду! -- прерву я вашу речь.
Выставляя и карая порок, чту и возвышаю добродетель. Не один нынешний или будущий мерзавец (а на
таковых всегда и везде большой урожай), читая описание душевных качеств и дел подобного себе во
время оно, призадумается и, может быть, сделает одной подлостью менее. Довольно будет и этой пользы
от моих записок.
Если б следовало говорить о людях, по смерти их, только доброе, оставалось бы или не писать
историй, или сжечь все исторические книги. В этом преимущество людей мелких и слабых перед
великими и сильными. Умрет мелкий негодяй, -- его похоронят с той же молитвою, как доброго человека:
упокой, Господи, душу усопшего раба твоего! -- и потом забудут. Брань на него, при жизни, обращается
по смерти в безмолвие, а иногда и в похвалу с пожеланием ему царства небесного. Другое достается на
долю царей и великих мира сего. При жизни их хвалят, им удивляются, раболепствуют, не только писать
и говорить, даже думать дурно о них не смеют. Но едва лишь они сойдут с позорища, является
неумолимая история и разит их обоюдоострым мечом своим. Над могилою простого человека легкий
зеленый холмик; труп вельможи тяготит мраморная гробница. И не одна история терзает их память.
Ближайшее потомство чернит их, как бы желая нынешнею неблагодарностью загладить вчерашнюю свою
подлость... (Это было написано в 1849 году и блистательно оправдалось в 1855-м, по кончине Николая I.
Облагодетельствованные, возвеличенные им люди восстали на него бессовестно и бесстыдно.)
Всего лучше в этом отношении писателям, артистам и т.п. творцам: при жизни судят о них по
Стр.1