критика
191
Елена Степанян. «Это мы, Господи». О дилетантах,
профессионалах и мировом холоде
кино
200
Сергей Аксенов. Анна Каренина. После Толстого
наблюдатель
рецензии
209
213
217
220
222
224
Владислав Кулаков. — Евгений Сабуров. В сторону Африки
Лев Оборин. — Денис Драгунский. Нет такого слова
Ольга Бугославская. — Александр Архангельский. Тем
временем
Леонид Быков. — Н.А. Купина, М.А. Литовская,
Н.А. Николина. Массовая литература сегодня
Александр Уланов. — Сергей Костырко. На пути в Итаку
Илья Фаликов. — Владимир Радзишевский. Между
жизнью и смертью: Хроника последних дней Владимира
Маяковского; Андрей Белый — Григорий Санников.
Переписка 1928 — 1933. Составление, предисловие
и комментарии: Д.Г. Санников
фестиваль
228
Александр Загрибельный. — Республиканский конкурс
переводчиков казахской поэзии на XI Фестивале языков
народа Казахстана
незнакомый журнал
230
Борис Вайль. — Иные берега: журнал о русской культуре за
рубежом
232
ни дня без книги
Анна Кузнецова
выходит с января 1931 года
содержание
02/2010 февраль
Стр.4
АВТОР НАЗВАНИЕ | 3
Памяти Григория Бакланова
Ушел из жизни Григорий Яковлевич Бакланов, один из основоположников
«лейтенантской» прозы — настоящей литературы о настоящей войне. В своей лите
ратурной судьбе и деятельности он продолжил ряд молодых офицеров, составивших
в русской литературной традиции особую линию военной литературы — в том числе
почитаемого Баклановым Льва Толстого (с его «Севастопольскими рассказами» — и
тоже, как у Бакланова, артиллерийским опытом).
Жизнь Григория Бакланова складывалась непросто. Он был востребован имен
но тогда, когда происходили исторические испытания, — война, оттепель, новая
эпоха. Его гражданский темперамент ярко и смело проявлялся в самые решающие
моменты — будь то памятное выступление на XIX партийной конференции или от
крытое письмо президенту Ельцину против штурма Грозного и начала войны.
Три шанса дала ему судьба, и все три были им реализованы в полную меру —
гражданского и литературного таланта.
Из его поколения — родившихся в 1923м году — с войны вернулись только
трое из ста. Пошел на войну Григорий Бакланов добровольцем, был ранен, конту
жен, дошел до Победы, награжден боевым орденом и медалями — за взятие Буда
пешта, за освобождение Вены. С войны не вернулись оба его брата, с войны не вер
нулись его боевые товарищи — «навеки — девятнадцатилетние», как он их назовет
в своей будущей повести.
Вторая молодость Григория Бакланова — это начало его литературной деятель
ности. Фронтовая память дала сильнейший импульс его творчеству. С самых пер
вых произведений он не то чтобы вошел в какойто литературный ряд, — сам обо
значил новое направление: литературы о войне, пренебрежительно обозначенной
официозом как «окопная». Его повести «Пядь земли», «Мертвые сраму не имут», ро
ман «Июль 41 года» были направлены против лживой, псевдогероической словесно
сти и стали подлинным читательским событием.
Третьей молодостью Григория Бакланова стало новое время. Когда менялась стра
на, он возглавил редакцию журнала «Знамя». Он стал выдающимся редактором, —
хотя руководящего опыта у него не было, он никогда до того на службу не ходил (так
он шутил сам). Прежде всего журнал обрел независимость от союзписательских
структур — через три суда Бакланов провел его к освобождению.
При Бакланове сформировался и содержательно, направленчески тот журнал,
который сейчас держит в руках или открыл в Интернете наш читатель. Бакланову
пришлось приложить много усилий, отдать много творческой энергии для того, что
бы превратить журнал в яркий, живой, свободомыслящий. Характер у самого Бак
ланова был исключительно боевым, образцом редактора журнала для него еще с тех
времен, когда он начинал печататься, стал Александр Твардовский, и он постарался,
обновляя журнал, продолжить линию журнала, стоявшего на принципах правды та
ланта и таланта правды. Кроме того, размышляя о толстых литературных журналах
как о национальном достоянии, нуждающемся в поддержке и даже спасении (особен
но в начале 90х), Бакланов как человек государственного мышления досконально про
думал долгосрочный проект поддержки библиотек, осуществленный по его инициати
ве. Это было время взлета, особого интереса к журнальным публикациям, тщательной
и благодарной работы, — и больших экономических трудностей для редакции.
Вспоминая все это, мы понимаем, что «Знамя» забирало много энергии, необ
ходимой для авторской работы. Но оставил журнал Бакланов только тогда, когда
стал уверен в его независимости и стабильности. Хотя время опять было трудным —
«И тогда приходят мародеры», так ведь назвал он одну из последних своих книг, опуб
ликованных на страницах «Знамени».
Смелость и порядочность, подлинный писательский дар, непреклонная прин
ципиальность и глубокая человечность — это все Григорий Бакланов. Навеки —
девятнадцатилетний.
Редакция
Стр.5